Опричник. Том 2
Шрифт:
Собственно, именно у тяжёлой, разбухшей от сырости, но всё ещё крепкой, обитой железом двери, ведущей в подвал, я и нашёл задумавшуюся о чём-то жену. Она настолько углубилась в свои размышления, что даже не сразу заметила моё присутствие. А вот вьющиеся у её ног щенки отреагировали на моё появление сразу, тявканьем и беспокойной суетой.
— Ты туда не полезешь, — произнёс я.
— Что? О, Кирилл… — тряхнув головой, Оля уставилась на меня слегка замутнённым взглядом. — Ты что-то сказал?
— Обед готов, — отозвался я. — Идём, сами перекусим, зверьё подкормим. М?
— А… да, — жёнушка нехотя направилась к выходу из загромождённой мебелью комнаты, когда-то, очевидно, бывшей буфетной.
— Оленька, — я встал на её пути и для
— Ой! — от впившегося в бедро электрического разряда Оля аж подпрыгнула. Зато тут же исчезла муть в глазах и заторможенность движений пропала, будто её и не было. Жена зашипела. — Ты что творишь?!
— Во-от, совсем другое дело! — удовлетворённо кивнул я и, свистнув кружащим по комнате блюфростам, с интересом обследовавшим обстановку, повлёк Олю к выходу. — Очухалась, милая?
— Да… кажется, — ответила она, прибавляя ходу. И, уже оказавшись на раздолбанном высоком крыльце особняка, хмуро призналась: — как-то затянуло меня.
— Я заметил, — кивнув жене, я подвёл её к расставленной под боком спасплатформы походной мебели и, усадив в раскладное кресло, сунул ей в руку кружку с апельсиновым соком. А пока Ольга утоляла жажду, я набросил на неё диагностическую технику. К счастью, ничего страшного не обнаружил, хотя следы некоего воздействия всё же заметил. Но именно, что следы, не более. Слабые, почти неощутимые. Кто-то или что-то пыталось воздействовать на ментальную составляющую эфирного тела моей жены, но успеха это «нечто» не добилось. Хотя, не сомневаюсь, окажись на её месте менее подготовленный человек или неодарённый, и последствия были бы куда более… явными. Хотя, здесь ещё и от личной воли многое зависит. Но как бы то ни было, происшедшее меня не радует. Мало мне проблем с самой вотчиной, теперь ещё и с поселившейся под особняком нечистью разбираться нужно. И ведь не отвертишься, мда…
Впрочем, меня же никто не торопит и не подгоняет. Простоял этот особняк с подвальной жутью полсотни лет нетронутым? Ну и ещё постоит, пару месяцев, так точно.
Часть 4
Будни, праздники и все что между ними
Глава 1
От родных осинок к чужим апельсинам…
Сдав фиксаторы и карту обнаруженных в вотчине аномалий Росту, я отправил Ольгу к ученикам готовиться к отъезду в Европу, а сам насел на печально вздыхающего Сергея Львовича с целью выудить из него как можно больше сведений об «охоте на тварей». Ну, интересно же! Тем более, что раньше я, можно сказать, ничего не знал об этой стороне жизни местных жителей. Нет, в памяти того прежнего Кирилла что-то такое мелькало, но смутно и без подробностей. Я вообще принял эти сведения за сказки, что неудивительно, учитывая тот факт, что информацию об эфирных аномалиях и их так называемых «воплощениях» Кирилл узнал в совсем детском возрасте, чуть ли не при жизни родителей, и вживую с ними никогда не сталкивался… Немудрено, что почерпнутые из «книжек для самых маленьких» сведения о всяких леших и кикиморах проходили у меня по разряду сказок. И тут такой поворот.
Ну и ментальные воздействия, как их обозвал Рост, тоже не стоит сбрасывать со счетов. Эти самые воздействия оказались весьма интересной штукой, густо замешанной на эмпатии и общей чувствительности. Чем-то продемонстрированные Ростом умения походили на тот фокус, что я проделывал с бывшим полковником Брюховым, а до него с незадачливым бояричем-ухажёром Ольги. Но были и отличия. Если я в своих эмпатических экзерсисах атаковал эмоциями, давя ими через эфир, буквально затапливая ими цель, то Сергей Львович, демонстрируя технику, присущую некоторым воплощениям аномалий, действовал иначе. Он настраивался на эфир самого реципиента и словно бы вливал в него схожим образом модулированный поток эфира, насыщенный транслируемой эмоцией.
И да, воплощения аномалий практически всегда голодны, по крайней мере, «в юности». Порождения эфирной бури, они страдают от малой концентрации эфира и готовы пополнять его всеми возможными способами. И самый простой из них, как легко догадаться — сожрать того, в ком этого эфира больше. Голод отступает, тварь на время успокаивается… пока вновь не почувствует недостаток энергии и не выйдет на очередную охоту. Да, со временем, периоды подобной охотничьей активности у воплощений аномалий снижаются. Они медленно, но верно приноравливаются к уже имеющемуся уровню эфирной насыщенности их места обитания, параллельно набираясь опыта и, как ни удивительно, знаний. Что, впрочем, не мешает им при случае схарчить бездумно сунувшегося в их владения идиота.
Со знаниями у воплощений аномалий, по словам Роста, вообще всё очень странно. Сами по себе, являясь порождениями эфирного ветра, они крайне чувствительны к информационной насыщенности окружающей среды и… пищи. Иными словами, чем более структурирован эфир сожранного аномалией существа, чем больше он несёт в себе информации, тем умнее и хитрее становится сама тварь, правда, процесс это небыстрый и до обретения того, что Сергей Львович назвал псевдоразумностью, аномалия должна как-то просуществовать не одну сотню лет, даже если будет питаться исключительно людьми.
— Псевдоразумность? — удивился я. — Это как?
— Способность вести осмысленный диалог, — ответил управляющий на мой вопрос.
— Именно осмысленный? — уточнил я. — Но это разве не признак настоящей разумности?
— По классификации профессора Бергена, Кирилл, — поправив серебряное пенсне, проговорил Рост, — к разумным относятся социальные существа, способные к коммуникации, саморазвитию и осознанному созиданию. Порождения же эфирного ветра абсолютно асоциальны, не развиваются без внешнего воздействия, читай, пожирания носителей информационно насыщенного эфира, и ни к какому труду не приспособлены вовсе, а потому полноценно разумными считаться не могут, как бы осмысленно они не болтали. Именно поэтому Берген отнёс их к псевдоразумным тварям.
— Понял… Сергей Львович, скажите, ментальное воздействие — это ведь не единственное умение тварей? — осознав ответ собеседника, я вернулся к началу нашего разговора.
— Разумеется, нет! — уверенно кивнул Рост и фыркнул. — Оптические иллюзии, контроль животных, низшие стихийные воздействия, метаморфизм… Умений и способностей не счесть, и вы, Кирилл Николаевич, знали бы это, если бы потрудились всё же прочесть присланные мною документы.
— Я читал! — возмутился я, но под насмешливым взглядом собеседника всё же смутился и поспешил объясниться. — Ну, просмотрел… бегло. Вы же целую библиотеку прислали, а меня, накануне поездки в вотчину, в первую очередь интересовали внешние признаки аномалий и способы их обнаружения.
— М-да, не подумал… — пришла очередь Сергея Львовича отводить глаза. — Нужно было ограничиться Большим бестиарием, а всё остальное прислать вам уже по возвращении из имения. Поспешил. Но, Кирилл Николаевич, я вам настоятельно рекомендую тщательно проштудировать все присланные мною материалы, прежде чем вы решитесь на очистку своей земли от аномалий. И да, предупреждая ваше любопытство, хочу заметить, там есть ответы на большинство возникших у вас вопросов. В том числе и о способностях воплощений аномалий, которые вас так заинтересовали.