Опричник. Том 2
Шрифт:
— Что ж, — после недолгой паузы, я обвёл девушек взглядом и заключил: — будем считать, что объяснение состоялось.
— Осталось принять решение, — Оля не дала мне просто свернуть разговор, взяв тайм-аут на размышление. Жестоко, но… А собственно, чего тянуть-то?
— Верно, — согласился я. — Что ж, хотели решение? Получите. В сентябре этого года на обучение в школу Росомахи поступают внучки Елены Павловны Посадской-Филипповой. Старшим, Вере и Нине, по пятнадцать лет, младшим, Любови и Надежде, по одиннадцать и двенадцать, соответственно… Вот старших, вы, как мастера нашей школы, и поведёте до сдачи ими экзамена на знак подмастерья. Как справитесь с заданием, так и… милости прошу в семью Николаевых-Скуратовых. Если оно вам ещё зачем-то будет нужно.
— А экзамен будешь ты принимать? — хмуро, с подозрением
— Зачем же? Для чистоты эксперимента, этим могут заняться и мастера из государственной школы Эфира. Например, той, что находится в Москве, в Трёхпрудном переулке. Надеюсь, официальным государевым учителям вы доверяете? — покачал я головой. Да, в такой мелочности, как заваливание учеников на экзаменах меня ещё никто не обвинял… С другой стороны, всё в этой жизни бывает в первый раз. А то и не только в этой… Как мой грядущий боевой гарем, например. Кха…
Нет, у меня, конечно, есть надежда, что за время обучения мелких Посадских, близняшки переболеют своей странной влюблённостью и оставят идею влиться в род Николаевых-Скуратовых на правах младших жён, но… если быть честным с самим собой, квёленькая она, надежда эта. Хи-иленькая. Можно сказать, несбыточная, как мечта о мире во всём мире. Уж слишком хорошо я знаю, какими на самом деле упрямыми, я бы даже сказал, упёртыми в достижении поставленных целей могут быть эти взбалмошные огненные девицы. Их ведь, если что, и угасшие чувства не остановят. Цели определены, задачи поставлены, план свёрстан. А значит, должен быть выполнен, перевыполнен и никаких гвоздей. Стахановцы боярского розливу, чтоб их! Эту бы энергию, да в мирное русло…
— И это всё? — спросила Мила.
— А что ты хотела? Чтоб я вас за звездой с утреннего небосклона отправил? — удивился я.
— Н-нет, но… — Громова замялась. — Как-то странно получается.
— Слишком легко, — поддержала сестру Лина. — Мы же помним, как ты относился к нам до… ну, до всего этого. Ещё там, в «Беседах». А сейчас…
— Так и вы относились ко мне совсем иначе, — оскалился я, невольно вспоминая писк медицинских приборов, ванну с восстанавливающим кожу гелем и первую СВОЮ встречу с близняшками. — Не так ли?
— Мы изменились, — поспешила заявить Мила. — И изменили своё мнение.
— Вижу, — отозвался я. — Будь иначе, и сейчас этого разговора не было бы.
— За отсутствием неких сестёр Громовых в мире живых, да? — грустно улыбнулась Мила.
— Умная девочка, — кивнул я, поднимаясь с жестковатого сиденья. — Рад, что ты понимаешь. Живых врагов за спиной оставлять вредно для здоровья.
— Ромка Томилин тому пример, — пробормотала Лина.
— И дед с мамой, — почти шёпотом договорила её сестра, заставив меня замереть на полушаге. Медленно обернувшись, я уставился на Громовых, но… Они, умолкнув, просто смотрели на меня, а в эмоциях девчонок не было и намёка на агрессию. Сожаление — было. Грусть тоже. Но их затмевали стыд и понимание, порождающие вину. Вот эта тяжёлая, давящая масса искреннего стыда за собственные поступки, размазывавшая сейчас девчонок по жёстким сиденьям и ударила меня наотмашь.
— Нам отец рассказал, — прервав повисшую тишину, проговорила Мила. — Предлагал даже контракт на обучение разорвать и забрать нас домой, если… но… а мы тогда уже… — Мила беспомощно взглянула на свою обычно куда более бойкую сестрицу, но та отвела взгляд. Пришлось тихоне брать себя в руки и договаривать. Довольно жёстко и не жалея себя, надо заметить. — В общем, это было уже после… после того, как ты вправил нам мозги, и мы поняли, насколько погано вела себя наша семья по отношению к тебе. Все мы. Я, Лина, Алексей, дед с его братьями… наша мать.
— И вы отказались, — утверждающе произнёс я.
— Мы тогда уже увидели себя прежних со стороны… и не захотели возвращаться в род, заставляющий своих детей бежать от его опеки как от огня, — неожиданно твёрдо заявила Лина, глядя мне прямо в глаза.
— Мы побоялись, что вернувшись, вновь утонем в том же… болоте, — добавила Мила и договорила, тихо, почти неслышно: — К тому же, у нас появилась совсем другая семья. Пусть не по крови, но родная. Настоящая. Семья, где не травят близких, не боятся яда в еде
Глава 5
Необходимость отдыха после отдыха для отдыха
Вопреки моим предположениям, разговор с близняшками практически не повлиял на наши текущие взаимоотношения. По крайней мере, ни Лиза с Машей, ни мелкие, ни уж тем более Леонид каких-либо изменений не заметили, хотя Лиза нет-нет да бросала заинтересованные взгляды в нашу с Олей сторону. Но после короткой беседы, что называется, «за закрытыми дверями», угомонилась, и жизнь окончательно вошла в привычное русло.
Правоту Леонида, объяснявшего отличия нашего «экспресса» от действительно скоростных поездов, подтвердил наш маршрут. «Северная Звезда» неспешно пожирала километр за километром пути, останавливаясь лишь в крупных городах, где порой задерживалась на стоянках до шести часов, на протяжении которых пассажиры поезда развлекались экскурсиями по местным достопримечательностям или обычными прогулками по городу, пользовавшимися, кстати, довольно большой популярностью. Что неудивительно, учитывая отсутствие возможности размять ноги в пути. Нет, разумеется, среди пассажиров были и такие, что выбрали «Северную Звезду» лишь в качестве транспорта для деловой поездки, но таковых было меньшинство, да и они не гнушались совместить приятное с полезным и с удовольствием участвовали в экскурсиях и городских прогулках во время долгих стоянок поезда.
В результате до Москвы мы добрались лишь к исходу третьих суток, успев перед этим наведаться в пяток прусских городков, просквозить через восточные, так называемые «свободные марки», заглянув по пути в Ковно и Ревель, и, миновав Ингерманландию, завернуть в Новгород, где чуть не застряли по случаю приёма, устроенного местным боярством в честь приезда покровительницы их города, великой княгини Новгородской Анны с дочерьми, княжнами Марией и Ольгой [37] .
Надолго наша стоянка в древней русской столице не затянулась, но в дальнейший путь «Северная Звезда» отправилась опустевшей почти на треть. Новгородские власти, имевшие доступ к спискам пассажиров нашего поезда, не поленились и прислали приглашения на «мировой пир» [38] всем, кого посчитали достойными присутствовать на празднестве. Получила такое приглашение и наша компания, но, ввиду того, что оно было сделано от имени Господы Новгородской, то есть, местной Думы, мы с лёгким сердцем отказались от её предложения, отделавшись письменными извинениями и ссылкой на важные дела, ожидающие нас в столице. А вот если бы приглашение пришло из секретариата Её Величества, чёрта с два нам удалось бы уехать из Новгорода как планировали. От приглашения августейшей особы так легко отделаться не удалось бы, поскольку для любого подданного Российской короны даже самая мелкая просьба государя или государыни имеет силу приказа, и за отказ от его исполнения… ну, как минимум, высочайшее неудовольствие будет гарантировано, а это первый шаг к опале, можно сказать, первое предупреждение… оно же и последнее.
37
Покровительница Новгорода — супруга Государя Российского, Романа Васильевича, Анна, Великая княгиня Новгородская (в девичестве — Гедеминова Анна Мечиславна, единственная внучка последнего Великого князя Литовского, Витовта Четвёртого Ольгердовича (корня Гедемина). Княжны:
— Старшая дочь Государя и государыни — царевна Мария Романовна, княжна Киевская.
— Младшая дочь Государя и государыни — царевна Ольга Романовна, княжна Полоцкая.
38
Мировой пир — здесь, застолье, устраиваемое для всего «мира», т. е. общества. Обычно делится на две части, собственно, банкет для приглашённых гостей (именитых, от бояр и дворян до почётных граждан и высоких чинов, как военных, так и гражданских) и уличное застолье для всех жителей и гостей города, не получивших личного приглашения на торжество.