Опрокинутая реальность

Абдуллаев Чингиз Акифович

— Вы тоже об этом не знали? — поинтересовался Дронго.

— Откуда? Я думала, она поэтому и продает дачу, что у нее нет денег. А она, оказывается, еще имела акции. И мне ничего не говорила. Да мне и Салим ничего не говорил. Я даже не могла представить себе такое.

— Зато «Орфей», в свою очередь, имел пять процентов акций компании вашего брата. Вернее, не «Орфей», а его президент Георгий Шенгелия. Вы знаете такого человека?

— Знаю, — чуть помолчав, ответила Мурсаева.

— Почему вы мне о нем не говорили?

— Что

говорить? Он обычный бизнесмен. Кажется, он еще владеет каким-то модельным агентством, где работал этот Головин. Они были хорошо знакомы с Салимом, но я не думала, что нужно перечислять всех знакомых моего брата.

— У вас есть его телефон?

— Это так важно?

— Мне нужно будет с ним встретиться, — сказал Дронго, — да, это очень важно.

— Подождите, я сейчас посмотрю. У меня где-то записан его номер… — она отошла от телефона, и через некоторое время снова послышался ее голос.

— Запишите. У меня два номера, один, очевидно, мобильный.

Дронго записал номера телефонов и уточнил:

— О чем еще спросила вас следователь?

— Об их отношениях, о наших отношениях с Аллой. Наверно, Головин успел рассказать, что мы иногда ссорились. Я не стала скрывать, что недолюбливала Аллу. Хотя мне искренне жаль, что все так произошло.

— А Юрия Мальгасарова? Вы знаете директора клуба?

— Конечно. Салим там часто бывал. Мальгасаров — очень интересный человек. Он бывший борец, был чемпионом Москвы. Кажется, он сидел в конце восьмидесятых за какую-то драку.

Дронго сделал у себя пометку, чтобы проверить этот факт. А его собеседница продолжала:

— Мы часто бывали в этом клубе. Хотя Мальгасаров мне лично не нравился. Он все время пытался за мной ухаживать. Есть такой тип мужчин. Они почему-то думают, что если женщина одна, то обязательно страдает из-за этого и нужно ей помочь.

Он вдруг поймал себя на мысли, что она точно объясняет его отношения с Линовицкой. Почему он считает, что Валентина страдает из-за своего одиночества? Может, ей не так одиноко. Может, ей не все равно, с кем именно встречаться и она хочет встречаться именно с ним?

— Но в общем он был нормальным человеком, — продолжала Мурсаева, — кстати, он приходил недавно к Алле, предлагал ей участие в каком-то проекте.

— А он сказал, что приходил к Алле выразить соболезнование.

— Верно. И ко мне приходил. И на четверги ходил…

У мусульман было принято поминать покойного каждый четверг в течение сорока дней. Она говорила об этом траурном ритуале…

— Что он предлагал Алле? Какой проект?

— Не знаю. Она мне говорила об этом две недели назад. Я тогда не придала этому значения. Думала, что она врет, чтобы меня позлить. Я ведь знала, что она продает дачу.

— А если ей нужны были деньги, чтобы принять участие в этом проекте? — вдруг спросил Дронго.

— Не знаю, — смутилась Мурсаева, — я об этом не думала. Мне казалось,

что она все время врет, чтобы оправдать продажу дачи. Не знаю.

— Она дала часть денег Головину, — напомнил Дронго, — может, как раз для того, чтобы начать это дело?

— А если он ее просто убил и взял деньги? — предположила она. — У Аллы не было способностей вести какие-нибудь дела.

«Она не меняется», — подумал Дронго, усмехнувшись.

— Шенгелия и ваш брат дружили? — спросил он.

— Нет, скорее были деловыми партнерами.

— А с Мальгасаровым?

— Нет. Конечно, нет. Это не человек нашего уровня.

— О чем еще вы говорили со следователем?

— О вас, — неожиданно ответила она.

— Интересно, — улыбнулся Дронго, — неужели я был предметом вашего разговора?

— Представьте себе. Она узнавала, кто именно нанял вас для расследования убийства моего брата. И, кажется, была несколько смущена, узнав, что я попросила вас заняться этим делом и даже выплатила аванс. Вы знаете, мне даже показалось, что вы ей нравитесь. Она чуть-чуть нервничала, когда говорила со мной о вас. Вы раньше знали этого следователя?

— Нет, — соврал Дронго, — не знал. Мы сегодня впервые познакомились.

— Как странно, — сказала она, — неужели вы произвели на нее такое неотразимое впечатление за несколько минут разговора? Хотя, наверно, она слышала о вас.

— Может быть, — согласился Дронго, — вы приехали к ней на моей машине?

— Да. Но можете не беспокоиться, я уже стараюсь найти себе водителя. Мне рекомендовали одного человека, и сегодня я с ним познакомилась. Если все будет нормально, то завтра мы с ним поедем выбирать новый автомобиль.

— Кажется, у вас уже есть один автомобиль, — напомнил Дронго, — зачем вам второй?

— Для водителя, — ответила она, — или вы думаете, что он должен уезжать домой на метро? В таком случае он будет добираться до меня часа два. Он живет в Черемушках. Моя машина будет стоять в гараже, а он будет возить меня на другой. По-моему, так все делают.

— Вы знаете своего водителя? Кто вам его рекомендовал?

— Мои друзья. Не нужно сразу подозревать что-то плохое. Этому человеку уже шестьдесят лет, и он всю жизнь проработал в гараже Госплана, а потом в Госдуме. Я тоже достаточно подозрительный человек.

— Очень хорошо. И все равно познакомьте меня с вашим новым водителем.

— Хорошо, — согласилась она. Затем добавила: — Кажется я не совсем верно оценила ситуацию. Не думала, что с Аллой произойдет что-нибудь подобное. Иногда я начинаю бояться, мне кажется, что на лестничной клетке меня кто-то ждет.

— Может, вам лучше куда-нибудь переехать? — предложил Дронго.

— Куда? — горько спросила она. — У меня никого нет. Сын в Англии и родных никого. Куда я могу переехать?

— Может, ко мне? — неожиданно предложил он. Неожиданно даже для самого себя.