Опрометчивый поступок

Айвори Джудит

Один Бог знает, как ему удалось отстраниться. Лидия дышала так же часто, как и он. Сэм помедлил, решая, предостеречь ее в последний раз или попросить, чтобы приподняла бедра – так он сможет высвободить подол, прижатый тяжестью ее тела. Понимает ли она, к чему идет?

Однако прежде чем слова сорвались с его губ, он мысленно пошел на компромисс. Раз уж так вышло, почему бы не воспользоваться моментом? Это всего лишь любовная игра, прелюдия, за которой может ничего не последовать, если вовремя остановиться.

«А если не остановиться, можно натворить дел, – предостерегал внутренний голос. – К примеру,

можно по неосторожности зачать ребенка. Ты уверен, что сохранишь достаточно хладнокровия? Разумно ли оставлять это на волю случая?»

Раздираемый противоречивыми чувствами, Сэм лихорадочно пытался принять решение. Рассудок требовал опомниться, но плоть, его тугая, горячая, налитая плоть желала одного – продолжать. Она была так напряжена, что отзывалась сладкой болью. Разве он не достаточно боролся с собой? Разве мало бессонной ночи, целой ночи непрестанного возбуждения, после которой он чувствовал себя почти так же, как после вчерашней драки? Как долго это можно выносить? Не до бесконечности же! Зачем мучить себя, если есть возможность получить удовлетворение? Он рвался к этому, как к избавлению от мук, он не мог думать ни о чем другом.

Трудно сказать, как долго продолжалась бы эта борьба с самим собой, если бы, сам того не замечая, Сэм не потянул край подола вверх. Лидия вернула Сэма к действительности, схватив за руку. Она сделала это молча, но он замер, как если бы услышал испуганный крик протеста. Девушка смотрела на него из-под ресниц, словно веки ее были слишком тяжелы, чтобы их поднять.

– Почему ты остановился? – спросила она шепотом.

– Почему? – Сэм растерялся. – В самом деле, почему? Ах да, ты же сама меня остановила!

– Правда? Ну я больше не буду. Продолжай.

Сэм засмеялся. Это не был его обычный смех, открытый и непринужденный. Он был ниже тоном, протяжнее. Лидии всегда хотелось выяснить, что имеется в виду, когда говорят «чувственный смех». Теперь она это узнала.

– Хочешь, чтобы тебя обольстили?

– Нет, я сама хочу обольщать.

Веки опустились помимо ее воли. Пальцы Сэма зашевелились в ее волосах, высвобождаясь. Щекочущее, волнующее движение. Потом они взялись за верхнюю пуговку платья и расстегнули ее. Еще один шаг – как легко он пройден! Как упоительно сознание того, что мужская рука совсем близко от груди! Что за дивный, сказочный мир – эти дартмурские пустоши! Он не имеет ничего общего с миром реальным, полным условностей и запретов. Здесь они с Сэмом словно вне времени и могут позволить себе некоторые вольности. То, что случится между ними здесь, будет не в счет. Только здесь, среди белых стен, словно нарочно отделивших их от мира, она имеет полное право наслаждаться поцелуями человека иного круга. Здесь ей некого стыдиться, не перед кем держать ответ. Как если бы судьба решила сделать ей подарок и совершила маленькое чудо.

Лидия закинула руки за голову и приняла еще более непринужденную позу в надежде, что Сэм воспримет это как знак согласия, как поощрение. Он мог делать с ней все, что угодно – разумеется, в определенных границах.

– Я все-таки думаю, что это зачтется, – сказал Сэм.

– Что? – вяло спросила Лидия.

– Хотя ты и успела бы ахнуть, если бы захотела.

– Ах, вот ты о чем. Нет, это не в счет. Я уже была на спине, не забывай.

– Хочешь встать?

– Ничуть.

– Тогда

запишем это на мой счет.

Лидия уперлась ладонями в грудь Сэма и толкнула. Он только засмеялся.

– Согласись, моя взяла.

Она высунула язык – вторично за время их знакомства, а потом еще и скорчила гримасу, сморщив нос и выпятив вбок нижнюю губу. Устоять было просто невозможно: Сэм поцеловал ее прямо в искривленный рот, заставив пискнуть от неожиданности. Лидия не нашла достойного ответа, лишь сдвинула брови и сузила глаза в шутливом возмущении.

– Победитель заслуживает награды, – многозначительно заметил Сэм. – Как насчет того, чтобы станцевать для меня в одном белье?

– Какие извращенные вкусы! Тебе бы и правда понравилось?

– Само собой. А ты бы могла?

– Почему нет?

Сэм снова засмеялся. Он только и делал, что смеялся, хотя, убей Бог, не понимал, что смешного находит в происходящем. Ему словно попала в рот смешинка.

– Ну, значит, ты из кордебалета.

– Я дочь виконта.

Она что же, по-прежнему надеется обвести его вокруг пальца?

– Скажи правду.

– Это и есть правда. Я дочь виконта.

– Ну, тогда солги, что ли! – Сэм с трудом удержался от нового приступа непонятной веселости. – Я бы охотно позабавился с гувернанткой, горничной или танцовщицей из кордебалета, но не со знатной дамой.

– Хорошенькое дело! – вознегодовала Лидия. – А еще американец! Разве это не страна сплошной демократии? Как ты можешь применять различные правила поведения к женщинам различных слоев общества? Скорее докажи, что ты не таков, и поцелуй дочь виконта!

При этом она сознавала правоту Сэма. Ее семья пришла бы в ужас, знай они, чем она сейчас занимается. Но они не знали. Они были далеко. Более того, это их вообще не касалось. Они заслужили непослушание хотя бы тем, что всю жизнь обращались с ней, как с чахлым растением.

А вот Сэм считал ее сильной. И желанной. По крайней мере ему нравилось ее целовать. А уж как это нравилось ей! Лидия была в восторге от его жаркого рта и от того, как умело он им действовал. Ей нравилось ощущать на себе вес его тела, и прикосновение прохладной влаги тумана, и как ток воздуха овевал обнаженную кожу между краями расстегнутого ворота. И это было только начало. Существовало еще столько приятных ощущений, о которых она не имела понятия, но которые намеревалась открыть для себя в этот благословенный миг – миг, который не мог длиться вечно и в недалеком будущем должен был закончиться. Им с Сэмом предстояло разойтись по разным дорогам. Не потому ли она чувствовала себя в безопасности, что ей не грозило в будущем встречаться с ним?

Лидия отвлеклась и не сразу заметила, что во взгляде его появилась неуверенность.

– Перестань! – попросила она. – Ты опять отдаляешься от меня.

После этих слов Сэм окончательно замкнулся.

– Почему ты меня не целуешь? Ведь тебе этого хочется. Вместо ответа он отвел взгляд и какое-то время смотрел в

пелену тумана, в никуда, а когда снова взглянул на Лидию,

она сразу поняла – что-то изменилось. Сэм рассердился на нее – Шутливое негодование, которое так ей

льстило и которое ей нравилось подогревать, сменилось подлинным раздражением. Синие глаза потемнели, в них появился стальной отлив.