Оптимум, или Относительный критерий
Шрифт:
Когда что-то идёт не так и тебя медленно поглощают объятия катастрофы, когда ты этого ещё не осознаёшь, а чувствуешь это интуитивно, кожей тела, клетками организма, молекулами, которые не могут этого передать, но просто это чувствуют. В этот момент твоё сознание и твоя воля всеми силами пытаются убедить тебя в обязательном, неминуемом спасении, в совершенно верном понимании происходящего, создавая при этом видимость огромного мыслительного процесса, и приводя всё новые и новые аргументы для аргументации старых.
Этот сон позволяет на минутки избавиться от всего этого груза, вздохнуть с облегчением, забыться, отречься, откреститься. Он приходит не запланировано, подкрадывается, подкарауливает, но действует во спасение, он как бы оберегает человека от ещё большей глупости, давая паузу и передышку психике, разрушаемой под
Такой сон всегда обрывается резко, заканчивается, можно сказать, не начавшись, и человек, придя в себя, снова оказывается наедине со своими страхами и предчувствиями в совершенно подавленном состоянии. Ибо он снова в начале пути, и ему необходимо заново выстроить мнимую картину благополучия и безопасности, чтобы хоть как-то держать себя в руках и вести подобающим образом.
Валеро, опустив голову, вжался в сидение и тяжело вздохнул. Он осознал никчемность своего положения. Чёрт знает, где, чёрт знает, с кем, в чужой стране, да ещё с пожеланием потерять труп, чтобы его вообще никто не нашёл. Да, ничего не скажешь. Выйдя из джипа на вершине каменистого склона, «кардинал» уже особо не выказывал знаков удивления. Он не удивился даже тогда, когда бородатый водитель на непонятном языке жестами объяснял, что ему, Валеро, надо будет спуститься по склону к вон тому, одиноко стоящему дому. Что там его уже ждут и хорошо встретят.
Это был по-настоящему дикий уголок природы, просто огромное пастбище среди холмов и гор, с зелёной травянистой равниной в центре. Домик, жилище пастухов, казались не так уж и далеко. Правда, к нему по склону не вела никакая дорога или тропинка, и “кардиналу” пришлось аккуратно спускаться, чтобы не подвернуть себе ноги. На склоне соседнего холма паслась отара овец в полтысячи голов, разбившись на несколько “островков”, последний из которых пасся недалеко от хозяйственных построек. До жилища было не меньше километров десяти, и пока человек медленно приближался к концу путешествия, спускаясь к своей “вершине”, вместе с ним постепенно угасала сила солнечный света. Валеро успел рассмотреть с удобного расстояния процесс загона отары в нужное место перед ночлегом. Наездник на лошади отдавал команды собакам и те, гоняя вокруг овец, передвигали эти большие живые пятна, пока наконец не соединили их в одно "большое озеро" у жилища. Это завораживающее зрелище, наверное, ни с чем несравнимое, скорее, наоборот, что-либо другое подлежит сравнению с этим грациозным естественным природным явлением в руках человека, как с первоисточником.
Километра за три «кардинал» уже был обнаружен и облаян сторожевыми собаками, и встречать его вышли два пожилых пастуха с огромным псом кангалом, который мог бы просто перекусить любую кость человеческого скелета. Валеро вообще не представлял, что им говорить, кого спрашивать, кого искать, но ему это и не понадобилось. Старики рассмотрели странного гостя, что-то между собой обсудили, и жестами пригласили следовать за ними. Обойдя дом, они попали на открытую площадку под крышей, где уже горел огонь и один мужчина приготавливал как минимум три блюда из свежего мяса. Запах не оставил равнодушным и Валеро. Нагромождение большого количества мелкого разновекторного движения закончилось тем, что шесть мужчин оказались за одним столом с достойным меню и керосиновым светильником на столе. Самый старый мужчина прочитал молитву, и трапеза приобрела самый обыкновенный привычный формат. Правда, принимая участие в беседе только короткими фразами, “кардинал” особо ничего не понимал в разговоре, но это не помешало ему очень вкусно отужинать.
Привыкнув к свету светильника, гость постепенно рассмотрел присутствующих и стал находить отличия в бородатых лицах своих собеседников. Одно лицо под бородой не было похоже на представителя местной национальности, что-то в нём явно отличалось. Валеро оказался прав, именно с этим мужчиной он продолжил разговор уже после ужина в отдельно стоящем временном жилище при свете той же лампы, передав ему пакет и всю необходимую информацию. Он даже не задумываясь передал адрес и пароль камеры хранения, где оставил деньги, оплату за контракт. «Кардинал» уже не упоминал о пропаже трупа. Честно говоря, после того, как он лишился какого-либо контроля над происходящим и испытал сильное нервное перенапряжение, оставившее его в обессиленном состоянии, сейчас, после очень вкусного ужина из свежеприготовленного мяса, он находился в состоянии определённого рода прострации.
Новый знакомый Валеро внимательно просмотрел предоставленную ему информацию и раскрыл содержимое пакета. Все элементы “цепи” заняли своё место. Плотная пачка денег, два паспорта с правами, один местный, другой гражданина одного из европейских государств, мобильный телефон, визитка контактного лица по месту, две неудачные фотографии объекта, адресная информация по поводу объекта и нахождения денег. Внимательно выслушав пояснения «кардинала», он задал пару уточняющих вопросов. Уложив все элементы в сумку, мужчина обошёл со спины “серого кардинала”, который ещё продолжал говорить, отвечая на уточнения, и мягким резким движением нанёс короткий удар под левую лопатку. Валеро от удивления даже успел повернуть голову после удара и рассмотреть в темноте блеснувшее лезвие ножа в правой руке своего нового знакомого. Раздавшийся крик не был слышен никому кроме кричавшего. “Коршун” аккуратно положил тело на пол. И хотя тело было мертво, и жизнь уже покинула все его члены, в глазах ещё происходило некоторое движение зениц.
Переодевшись в более подходящую городскую одежду, мужчина уложил тело на лошадь и поднялся на соседний холм. Рядом с ним всю дорогу шли огромный пёс и собака поменьше, и в какой-то момент они кинулись в сумерки. Наездник чётко слышал звуки жестокой схватки и ринулся на помощь. Огромный пёс, схватив за шею волка, извивавшегося как змея, давил его к земле своим весом, не обращая внимание на волков, висевших на его спине. Собака пыталась прикрывать тылы пса, но получала серьёзный отпор волков. Лошадь под наездником сильно нервничала и била копытами. Мужчина осветил фонарём поединок и выстрелил из винтовки в воздух, стая ретировалась с освещённого пространства, растворившись в темноте поблизости. Доносившийся лай приближающихся собак, ещё больше умерил пыл нападавших волков и они воспользовались бегством. Пёс был окровавлен, но не выпускал из пасти уже мёртвого волка, глаза его горели яростью битвы, и пришедшие на помощь собаки не решались разделить с ним добычу.
Мужчина стащил тело с лошади и, сняв с него верхнюю одежду, сбросил со скалы в расщелину в полной уверенности, что это плата за другую смерть будет равноценно расценена и съедена без остатка.
– Отец мой, почему одному человеку мера за все его праведные дела – одно плохое, а другому – за все его дурные – одно доброе? – подумал вслух мужчина.
Опустошив карманы, и аккуратно сложив одежду и оружие в сумки седла, он отпустил лошадь, и она вместе с собаками и хромающим псом, спустились к жилищу, а он пешком пройдя приличное расстояние, добрался до старенького джипа, с дремлющим бородатым водителем.
Глава 3
Худощавый, невысокого роста мужчина лет тридцати пяти начал совершенно случайно и не так уж давно свою, так сказать, ”профессиональную карьеру”. Он никогда особо не занимался спортом, в армии не служил, неплохо окончил высшее учебное заведение, вовремя женился, правда, через несколько лет развёлся, и просто работал по специальности. Жизнь, конечно же, складывалась не так, как хотелось бы. Он даже шутил, что был "проклят Конфуцием, и жил во времена перемен". Тогда ещё молодой парень, он был почти аполитичен, и его не тревожили все эти «дешёвые» революции с пафосными названиями и явно выраженные государственные перевороты в его родной стране. Он видел за этим постановочное и управляемое представление, и тогда не мог себе представить, что это выльется в кровопролитие простых людей и, в конечном счёте, в гражданскую войну. В стране происходил постоянный передел экономического и политического влияния, и ему приходилось часто менять работу и место жительства, чтобы хоть как-то успевать за “демократическими переменами”. Так парень оказался в длительной командировке на территории, на которой впоследствии развязался вооружённый конфликт. На его глазах произошёл государственный переворот, референдум, возникли отряды гражданской обороны. Народ чего-то ожидал, во что-то верил и надеялся, это витало в воздухе. И когда всё началось, естественно, все были к этому не готовы, просто не верили, что это вообще возможно.