Опустошение
Шрифт:
Я бросила взгляд на записку — слова были нацарапаны небрежно, но сильной и уверенной рукой. Этот почерк служил еще одним доказательством того, что его хозяин предпочитает контролировать свою жизнь и свое окружение.
— Наверное, мсье Сен-Жермену не хватает вашей помощи, — сказала я, пытаясь выяснить мотивы, побудившие Ремингтона прислать за мной Адель. Ведь я могла спокойно взять такси, но нет же, мистер Высокий Мрачный Красавец был в очень щедром расположении духа.
Адель посмотрела в зеркало, и наши взгляды встретились, затем она снова сконцентрировалась на пробке впереди нас.
— Мсье Сен-Жермен сам водит автомобиль в большинстве случаев.
В моей голове
Адель остановилась возле отеля, и, после того как дала мне свой номер телефона, предложив звонить, если меня нужно будет куда-нибудь отвезти, уехала. Двое посыльных взялись помочь с багажом, и я вошла в холл отеля «Катерина». Интерьер был впечатляющим: полированные стойки, огромные зеркала, медные канделябры, мраморные полы кремового цвета, а по всему холлу расставлена мебель в стиле барокко. Разве агентство может себе позволить оплачивать такие апартаменты? Серьезно, отель выглядел так, что цена за номер была никак не меньше двухсот пятидесяти евро. Если я останусь жить здесь на все три месяца, то агентство разорится к тому моменту, как придет время возвращаться домой.
Эндрю придется подыскать мне какое-нибудь другое жилье. Это чересчур дорогое.
— Добро пожаловать в отель «Катерина», мадам Майклз, — сказала женщина лет тридцати, напугав меня своим неожиданным появлением.
Я улыбнулась, стараясь не чувствовать себя слишком виноватой из-за того, что остаюсь здесь.
После обмена любезностями, я отошла в сторону, оставив женщину одну. Она бросала на меня любопытные взгляды каждые несколько секунд, но когда увидела, что я заметила ее внимание, быстро отвела глаза. Неуважение и невнимательность Джеймса очень глубоко ранили меня. И если раньше я была привычна к тому, что вслед мне оборачивались как мужчины, так и женщины, то теперь одобрительные взгляды были как бальзам для моей раненой гордости.
Меня очень быстро зарегистрировали. Клерк вручил мне ключ и белый конверт, запечатанный красной восковой печатью.
Инициалы на конверте говорили сами за себя.
Р. С.-Ж.
Ремингтон Сен-Жермен.
Пока я шла к лифту, мои руки дрожали.
Внутри меня все трепетало. Он словно тень, постоянно присутствующая рядом со мной, и он использует воск, для запечатывания своих писем.
Как тут можно устоять?!
Вслед за посыльным я вышла из лифта на своем этаже и открыла ключом номер 404. Когда увидела комнату, я забыла, как дышать. В номере был собственный камин и кровать с балдахином, оформленная в бело-красных тонах. Тяжелые красные бархатные шторы обрамляли французские двери на балкон, с которого открывался чудесный вид на Эйфелеву башню.
Пришлось приложить усилия, чтобы не глазеть на все это великолепие с открытым ртом. Бросив сумку на кровать, я рассеянно открыла конверт, по-прежнему продолжая все осматривать. Мой взгляд
Я посмотрела на письмо в руке и увидела знакомый размашистый почерк.
Селена.
Добро пожаловать в отель «Катерина». Надеюсь, ваша комната вам понравилась. Если нет, сообщите администратору, и он подберет вам другую.
Аревуар.
Ремингтон Сен-Жермен.
Так это он все устроил?
Встряхнув головой, чтобы избавиться от своих мыслей, я открыла одну из сумок в поисках кроссовок, спортивных штанов и топа с круглым вырезом. Прошло уже два дня с тех пор, как я последний раз совершала свою регулярную утреннюю пробежку. Я уже чувствовала, как мысли роятся в моей голове. Пробежки — это моя отдушина. Мне не хотелось долго копаться в своих мыслях, потому что, если бы я позволила им свободно бродить в голове, все закончилось бы полной неразберихой. Мне необходимо было срочно выбраться на улицу, чтобы мысли разбежались в сотнях совершенно разных направлений.
Я взяла с собой айпод и вышла из номера. Уточнила у администратора отеля, где поблизости можно безопасно совершить пробежкутак, чтобы никто не мешал и, взяв предложенную ею маленькую карту местности, положила ее в карман штанов. Затем надела наушники, вышла из отеля и вскоре уже бежала по тротуару, любуясь опадающими листьями и тем, как деревья меняют цвет. Мой желудок проурчал, когда я пробегала мимо небольшого ресторанчика, напоминая мне, что сегодня я практически ничего не ела. Но я проигнорировала его жалобы и побежала немного быстрее, зная, что в качестве награды закажу себе плотный обед, когда вернусь в гостиницу.
После пробежки я вернулась в гостиницу, заказала обед через обслуживание номеров, а сама отправилась быстро принять душ. В дверях я остановилась. Блестящая бежевая мраморная плитка покрывала стены и пол. Во всю длину дальней стены стояло старинное темно-красное трюмо, на котором были установлены две раковины. С одной стороны располагалась душевая, в которой спокойно бы помылись четверо мужчин крепкого телосложения, а рядом с ней стояла квадратная ванна, такая огромная, что в ней спокойно могли бы сидеть три человека одновременно и еще бы место осталось. Три полки возле ванны были заполнены книгами и журналами, а на стене напротив висел телевизор с плоским экраном. В потолке было большое окно, сквозь которое можно было видеть беззвездное небо.
К черту все, я буду жить в этой ванной комнате.
Я обязательно воспользуюсь этой ванной, перед тем как съехать из этого номера. Но сейчас первым делом необходимо принять душ, а затем пообедать. Скоро должен приехать Эндрю. Десять минут спустя я вышла из душа, одетая в халат, и после того, как я уточнила разницу во времени между Парижем и Нью-Йорком, попросила администратора соединить меня с домашним номером моих родителей.
Несколько секунд на линии раздавались помехи, затем связь нормализовалась, и я услышала, как моя младшая сестра Марли ответила. Боже, как я скучала по ней. Марли — моя лучшая подруга и мое доверенное лицо. Мамы и папы не оказалось дома, они уехали навестить каких-то друзей. Я попросила ее передать им, что добралась нормально и постараюсь перезвонить им позже. После того как мы закончили говорить, я быстренько оделась, как раз вовремя, так как доставили мой обед.