Опьянение
Шрифт:
Горячие пальцы прикоснулись к обнаженной коже спины, медленно проникая под висящую жалкими обрывками ткань платья. В этот момент уже ничего не имело значения для Эми. Она реагировала на каждое прикосновение, словно вся состояла из одних лишь нервных окончаний. Она падала. Падала в круговорот огня, вылетевшего из свечи и обжигающего её бледную кожу. С каждым поцелуем, прикосновением, синяком. Да, они точно останутся. Его руки быстро перестали быть нежными.
Резким движением Ворон усадил её на стол. Чтобы не упасть назад под его натиском, Эми пришлось упереться руками в шершавое покрытие. Несколько книг с глухим стуком упало на пол. Мелькнула мысль, что они могут задеть зажженную свечу и вспыхнет пламя. Только вот оно уже вспыхнуло. Сжигало её, заставляло выгибаться навстречу его рукам. Он, как огонь, медленно обжигал её, то прикасаясь, то прерывая контакт. Эми не могла прикоснуться к нему. Хотела, но дрожащие руки были нужны, чтобы удержать равновесие.
— Никаких поблажек не будет, — мужчина буквально прорычал ей это на ухо, прежде чем проникнуть руками под юбку разорванного платья.
Ей хотелось прикосновений. Больше. Как можно больше. Без них, как без воздуха, оставалось лишь задыхаться от невысказанного желания. От недостатка чувств. Недостатка любви. Но у Ворона были свои планы. Палец скользнул внутрь едва возбудившейся девушки. Эми выгнулась дугой и закусила губу. Новое. Непонятное. Болезненное, но приятное.
— Согласна на любое будущее, — она хватала ртом воздух и сбивала руками книги, — рядом с вами.
Всё прекратилось. Ворон грубо схватил её за предплечье и заставил подняться на ноги. Девушке пришлось подхватить разорванное платье, спадающее с плеч. Колени дрожали, тело хотело продолжения. Пылало каждой клеточкой. Истома внизу живота, требующая внимания. Непосредственного внимания его пальцев, едва проникающих внутрь, дразнящих самые чувствительные места. И они вернулись.
— Стой смирно, — колени дрогнули вновь, но Эми устояла и слегка развела ноги.
Пальцы снова начали пытку. Массируя. Слегка погружаясь и растягивая. Дыхание, несколько секунд назад вернувшееся в норму, опять то и дело прерывалось. Но Ворон был настроен поговорить.
— Я дал тебе возможность вырасти в моем доме, начать новую жизнь. Найти честного парня и выйти замуж. А что делаешь ты? — он окинул её пренебрежительным злым взглядом. — Готова раздвинуть ноги перед убийцей, который насиловал твою мать.
Более глубокое проникновение. Эми закусила губу, чтобы не закричать. Руки, держащие платье, слабели. Но ей, почему-то, казалось, что это её последняя защита. От собственных желаний.
— Вы говорили отпустить прошлое, — пролепетала дрожащими губами девушка. Выполнять команду и держаться на ногах становилось все труднее.
— Ты могла получить нормальную жизнь, но выбрала это.
Её тело, податливое, как пластилин. Разгоряченное. Молодое и нежное, отзывающееся на каждое прикосновение. Ворон развернул её и резко толкнув, заставил лечь грудью на стол. Она упала на него, больно ударившись животом о край из красного дерева. Юбка задралась, открывая глазам мужчины бледные ягодицы.
Ворон злился на неё, но Эми не понимала за что. Да и не хотела понимать. Сейчас желание было одно — принадлежать ему.
— Дальше только боль.
Ворон скомкал руками юбку и резко вошел в неё, не обращая внимания на громкий вскрик. Боль пронзила все тело Эми. Тонкая струйка крови, щекоча, потекла по бедру. Мужчина не обратил на неё никакого внимания, сильнее вжимая девушку в стол. Проникая все глубже. Эми схватилась руками за противоположный край стола, ожидая только одного — окончания пытки.
Её подруги говорили, что сначала больно, а потом приятно. Но сейчас. Приятно не было. Её тело словно отторгало его. Чем глубже он проникал, тем сильнее сжимались стенки, тем больнее было. Будь Ворон нежным любовником, заботящимся о партнерше, то непременно прекратил бы мучения, но таким он не был. Никаких поблажек. Эми знала это, глотая слезы, обиду и безразличие. Царапая ногтями тканевое покрытие стола в бессильной страсти и злобе.
Отпустить её так просто? Нет. Ворон знал толк в пытках. Настоящих, болезненных и возбуждающих. Да, они не годились для невинной восемнадцатилетней девушки, но она сама захотела. Прикоснулась к нему, не имея на это права, и должна заплатить.
Его знакомый из Своры называл это — полное погружение: «Короче, так. Выходишь полностью, снова входишь и вгоняешь на всю длину». Достойное наказание и достойное мучение.
Стоило ему покинуть её тело, как девушка перестала плакать, мышцы расслабились. Эми выдохнула. Все. Закончилось? Теперь можно подняться наверх, лечь в ванну и вскрыть себе вены. Уйти от мучений в пустоту и спокойствие. Умереть униженной. Но не тут — то было. Болезненный шлепок обжег бедра, заставив развести ноги шире.
— Чувствуешь боль? Ненавидишь меня? — тяжесть вновь обрушившегося на неё тела, рычащий шепот и болезненный укус в шею. — Ты сама этого хотела.
Новая боль. Он снова вошел в неё резко и так же резко вышел. Инстинктивно её тело догадалось, что произойдет дальше. Мышцы напряглись в попытке противостоять, но сопротивление сломлено. Дикой болью, криком. Ногтями, сломанными под корень о поверхность стола. Всё смешалось в ураган боли. Сколько времени она кружилась в нем, сопротивляясь накатывающим волнам и жестоким поступательным движениям Ворона, Эми не знала. Но в какой-то момент спасительная темнота поглотила её разум.
Эми открыла глаза и испуганно оглянулась по сторонам. Она лежала на кровати в своей комнате. Полностью обнаженная, завернутая в мягкое белое полотенце. Волосы слегка влажные. Что это было, сон? Едва девушка подумала об этом, как тело напомнило о реальности происходящего.
Да, она была чисто вымыта, укрыта полотенцем и теплым одеялом, но боль от укусов, синяков на теле и бедрах, болезненность внизу живота — все это подтверждало случившееся. Ворон сделал её женщиной. Жестоко. Да. Болезненно. Да. Но она сама этого хотела. Сама поцеловала его. Всё это только её желания, за которые пришлось заплатить болью.
— Девочка, ты в порядке? — в комнату вошла Марфа с подносом. Чай и булочки с корицей. Эми их очень любила.
— Не знаю, — девушка села на кровати, поджав колени к груди. Сейчас она не знала решительно ничего. Как быть дальше? Что делать с этими мыслями об унижении и самоубийстве? Как теперь жить в одном доме с Вороном?
— Он попросил приготовить для тебя, — женщина поставила поднос на прикроватный столик. Тут Эми поняла. Она знает. Марфа знает все, что случилось в кабинете. Услышала? Ворон рассказал? Или…