Опьяненные страстью
Шрифт:
Мадлен пришла в волнение.
– Я не желаю быть первой красавицей! – выпалила она. – Не хочу превращаться в модницу, которая целые дни напролет выбирает шляпки, примеряет платья и ждет гостей-джентльменов! – Она не сразу поняла, что описывает жизнь собственных тетушек, но усталость помешала ей совладать с недовольством и испугом.
– И это вся благодарность за то, что мы послали за тобой? – сухо осведомилась Анриетта. – Мы хотели скрасить твою жизнь, помочь тебе вкусить неведомых радостей…
– Я
Анриетта побледнела.
– Кухаркой? – презрительно прошипела она. – Ты в своем уме?
– Подожди, дай Мадлен время, – предложила Жюстина. – Она еще ребенок, да и дорога утомила ее.
– Ни за что! – В голосе Анриетты прозвучала непреклонность, благодаря которой она некогда стала предметом обожания и бичом владельцев нескольких театров. – Я жду ответа немедленно, – заявила она. – Если Мадлен будет настаивать на своем, пусть убирается обратно в монастырь. Сегодня же!
Мадлен закрыла глаза, чтобы не видеть разъяренную тетку. Встреча с родными не только разочаровала и опечалила ее, но и напугала. В глубине души зарождалось нехорошее предчувствие – она не поверила в слова теток о том, что ее мать в отъезде. Куда она могла уехать? Почему написала отчаянное письмо и исчезла?
Мадлен задрожала. Стоящие перед ней женщины оставались чужими людьми, воспоминаниями тринадцатилетней давности. По сути дела, они были едва знакомы. Если бы только мама была здесь и утешила ее!
– Ну, Мадлен, что скажешь? Выбираешь будущее под защитой заботливых тетушек или возвращение в опостылевший монастырь?
– А может, тебе не терпится стать монахиней, Мадлен?
Мадлен открыла глаза и увидела, что рядом стоит Жюстина.
– Кроме как в монастыре, я нигде не бывала, а там мне жилось невесело. Нет, я не хочу становиться монахиней. Но прежде чем принять решение, я должна посоветоваться с мамой.
– Тогда дождись, когда она вернется.
– Откуда? – спросила Мадлен.
Анриетта пожала плечами:
– Оттуда, куда она отправилась.
Жюстина ласково заключила Мадлен в объятия.
– Детка, ты не создана для церкви или кухни. – Она улыбалась сквозь слезы. – Обещаю: оставшись с нами, ты не пожалеешь.
– Решено! – объявила Анриетта тоном, лед в котором начинал таять. – Надеюсь, ты потратила не все деньги, присланные тебе матерью на дорогу?
Мадлен быстро опустила голову, чтобы скрыть удивление. В последний год она не получала от матери денег, только подарки. Но в этом Мадлен не собиралась признаваться, пока мама не вернется и не встанет на ее защиту. Мадлен не сомневалась, что к посылкам она прилагала и деньги.
– Молчание означает, что ты истратила все до последнего су? – холодно вопросила Анриетта.
Досадуя на
– Мне они не нужны. Мама наверняка будет рада узнать о моей щедрости.
Жюстина вытаращила глаза, словно блестящий металл был манной небесной.
– Это чудо! Чудо! – благоговейно забормотала она.
– Этого чуда слишком мало, Жюстина, – охладила ее пыл Анриетта. – Но что это такое?
Она перевела взгляд жемчужно-серых глаз с горстки монет на лицо Мадлен.
– Это английские деньги, а ведь мы всегда посылали тебе французские франки. Откуда у тебя монеты?
Густой румянец вновь залил щеки и шею Мадлен: ей и в голову не приходило, что тетки заметят подмену. Случайная встреча у дверей их дома толкнула ее на новую ложь.
– Я выменяла их у одного англичанина.
– Мадлен! – Тетки ошеломленно воззрились на нее, и Мадлен с трудом сдержала смех.
– Я заблудилась, а джентльмен любезно подсказал мне, куда нужно идти.
– Еще бы! – пробормотала Анриетта, качая головой. – Глупое дитя!
Раздраженная непрестанными упреками, Мадлен произнесла ледяным тоном:
– Аббатиса советовала нам полагаться на людскую доброту и милосердие. Она часто рассказывала нам свою любимую притчу о женщине у колодца, которая предложила напиться умирающему от жажды страннику и обрела покой на небесах.
– Но ведь этот странник был ангелом, – возразила Анриетта.
– В мужском облике, – добавила Мадлен в свое оправдание.
– В этом и состоит разница, – дружески объяснила Жюстина. – Мужчина не замедлил бы воспользоваться преимуществом.
– Даже видя перед собой монахиню? – осведомилась Мадлен.
Жюстина закатила глаза.
– Некогда я была знакома с джентльменом, который питал особое пристрастие к…
– Жюстина, опомнись! Мадлен говорит о настоящих мужчинах, о рыцарях.
– Но и тот человек был весьма любезен, – возразила Жюстина, не смутившись. – В доказательство я могу предъявить подаренное им бриллиантовое ожерелье!
Анриетта с досадой отвернулась от сестры.
– Утром я отправлю миссис Селдон на рынок. На деньги Мадлен мы купим немного вина, сыра, сливок и яиц.
– А может, и лосося? – робко предложила Жюстина. – Мадлен покажет миссис Селдон, как его готовить. Англичане только портят рыбу, отваривая ее. – Она возмущенно возвела глаза к небу. – Это неслыханно!
Обнаружив, что разделяет хотя бы одно мнение родственниц, Мадлен кивнула:
– Я поджарю лосося с каперсами и соусом…
– Нет! – отрезала Анриетта. – И чтобы больше я не слышала от тебя подобной глупости…
– Но я могла бы приготовить ужин в честь тетушки Жюстины, – возразила Мадлен.