Опьяненные страстью
Шрифт:
– Не разыгрывай святошу! Мне она не нужна. Терпеть не могу торговлю живым товаром. И все-таки лучше бы тебе сбыть ее с рук. Все видели, как ты увозил ее.
– Тебя обманули, – решительно заявил Себастьян. – Я не помню ни лейтенанта, ни девчонки-шлюхи.
– А ты подумай хорошенько, кузен. Сегодня утром заходили два весьма элегантных головореза. – Он сделал паузу, чтобы придать вес следующим словам. – Секунданты лейтенанта Шервуда.
Себастьян и бровью не повел:
– Продолжай.
– Приятели Шервуда явились сюда потому, что никого не нашли у тебя дома. Им не терпелось вызвать тебя от имени
– И что же? – поторопил его Себастьян.
– Все кому не лень заключают пари о том, кто выиграет дуэль – ты или Шервуд, и о том, как ты поступил с девчонкой – отпустил или оставил при себе. – Эверли испустил тяжкий вздох. – Это уже твоя третья дуэль. Разумеется, рыцарское рвение похвально – стремление защитить женщину и так далее. И все же я думал, что ты усвоил урок, когда дуэль с Лэнгли заставила тебя бежать за границу. Все слышали, что Лэнгли избивает свою жену, и только ты осмелился бросить ему вызов.
Себастьян ответил ему холодным взглядом:
– Я просто посоветовал лорду Лэнгли подыскать себе достойного противника, способного постоять за себя.
– Да, но ты заявил об этом во всеуслышание, в его клубе! – возразил Эверли. – Ему не оставалось ничего другого, кроме как вызвать тебя на дуэль.
Себастьян кивнул и тонко улыбнулся:
– Вот именно. На это я и рассчитывал. Ему давно следовало отведать настоящего поединка.
– Но ты чуть не убил его! С тех пор Лэнгли не показывался в столице. – В голосе Эверли смешались восхищение и негодование.
– Незадолго до отъезда из Лондона я получил письмо от леди Лэнгли. Она писала, что родные согласились принять ее под свою защиту.
– Похоже, ты прославился.
Себастьян промолчал. Он поддался лести леди Лэнгли не оттого, что испытывал к ней страсть, а всего-навсего от скуки. Но в ночь первого свидания, едва раздев ее, Себастьян обнаружил такое множество синяков и ссадин, что объяснить их одним случаем избиения было немыслимо. Несмотря на свое суровое детство, Себастьян был в шоке и предался любви с леди Лэнгли так нежно, как только мог, а позднее вызвал на дуэль ее обидчика. Так какое же чувство управляло им – альтруизм или отвращение? Прошло два года, а он по-прежнему не знал ответа.
– Вернемся к Шервуду, – спустя минуту напомнил Эверли. – Само собой, я буду твоим секундантом. Выбор оружия за тобой, только не вздумай выбрать саблю – не забывай, ведь он драгун. Пистолеты тоже не годятся. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из вас погиб. Нет, только не пистолеты. Ненадежное оружие – оставляет дыры. Грязная работа. Когда-то ты фехтовал на рапирах, – с надеждой подсказал он.
– Я сторонник итальянской школы фехтования – на рапирах и кинжалах. Прошлой весной учился этому искусству в Неаполе.
– Вот и хорошо. Такой поединок требует не только отваги и силы. Только имей в виду: погибнуть тебе нельзя. И убить его – тоже, – поспешно добавил он.
Себастьян пристально взглянул на кузена:
– Благодарю за заботу, но у меня нет ни малейшего желания драться с Шервудом.
Эверли встревожился:
– Так нельзя, Себастьян. Задета честь Шервуда. Если ты откажешься драться с ним на дуэли, он потребует извинений.
– Не представляю себе человека, способного заставить меня извиняться, – беспечно отозвался Себастьян. – Кроме того, где доказательства, что именно я виновен в оскорблении драгуна. – Он перевел взгляд на графин и стакан на столике у постели. – Не желаешь глоток коньяка? Французского, разумеется. Сделай любезность, наполни стаканы.
Лицо Эверли оживилось. Он терпеть не мог подолгу вести серьезные беседы.
– С удовольствием!
Пока Эверли разливал коньяк, Себастьян перебирал залитые чернилами бумаги.
– Ты когда-нибудь видел полеты?
Неожиданная смена темы сбила Эверли с толку.
– А, полеты на воздушных шарах! Кажется, нет… Нет, не видел. Слышал как-то, что в «Ковент-Гарден» выступают воздухоплаватели, но так и не удосужился сходить взглянуть на них.
– Познавательное зрелище. – Себастьян закрыл глаза, наслаждаясь изысканным букетом. – Знаешь, а я возносился сам.
Брови Эверли взлетели до самых волос:
– Не может быть!
– Первый полет я совершил в 1797 году, в Лурде. Второй – в 1799 году в Ирландии. Хотел перелететь через Ирландское море, но ветер помешал. Бесподобные ощущения! Правда, я чуть не отморозил себе два пальца на ноге.
Эверли нахмурился в раздумье:
– Не знаю, разумно ли это – покидать землю. Тем более без крыльев…
Себастьян улыбнулся отсутствию логики в словах друга.
– Без мужской отваги не было бы прогресса.
– Что это за прогресс, если мужчины поднимаются в небо на пузыре с горячим воздухом?
– Полеты позволяют без труда составить точные карты местности, а после того, как будет изобретен механизм управления воздушными шарами, мы сможем преодолевать огромные расстояния с неслыханной скоростью.
– Дай-ка мне повозку, четверку лошадей, и посмотрим, кто достигнет финиша быстрее. Ради такой победы я готов сломать хлыст.
– Я имел в виду перевозку громоздких, тяжелых грузов. Когда-нибудь у каждого крестьянина будет свой воздушный шар, чтобы возить сено, картофель и даже скот на базар.
– Значит, и свиньи будут летать?
Эверли разразился хохотом, а Себастьян продолжал развивать собственную мысль:
– Кроме того, воздушные шары можно использовать и в военных целях.
Выражение лица Эверли мгновенно изменилось.
– Я слышал, Бони [14] намерен напасть на нас с воздуха. Тебе что-нибудь известно об этом?
– Ровным счетом ничего, – солгал Себастьян.
Эверли пренебрежительно фыркнул:
– Лягушатники [15] не признают никаких правил. Мне рассказывали, что этот выскочка-корсиканец раздает чины за военные заслуги! Простолюдины и аристократы имеют одинаковый чин, довольствие, сидят за одним столом. Вопиющая нелепость!
14
Презрительное прозвище, данное англичанами Наполеону.
15
Так прозвали англичане своих противников в войне – французов.