Опьяненный любовью
Шрифт:
Это приведет к катастрофе. К какой именно катастрофе, Пен не знала, но чувствовала, что скользит по краю пропасти. Ей следует отступить, пока бездна ее не затянула.
– Ты встретил Гарриет? – спросила Пен. Горло от волнения пересохло, и голос прозвучал хрипло и глухо.
Гарри кивнул:
– По дороге в деревню. Я остановился у реки напоить коня. Она заметила Аякса и подошла его приласкать.
– Гарриет любит животных.
Острая боль тоски пронзила сердце Пен. Будь Гарриет законной дочерью Гарри, у нее был бы
«Я рехнусь, если начну об этом думать».
– Ты сказал ей, что ты ее отец?
– Нет, – нахмурился Гарри. – Я не знал, что я ее отец. Эта мысль даже не пришла мне в голову. Ты мне не сказала о дочери. Я и не знал, что ты живешь здесь. Я подумал, что она дочь Уолтера. У него же масса таких незаконных отпрысков.
Внутри у Пен все похолодело. «Незаконных отпрысков». Гарри произнес эти слова с таким пренебрежением, как будто говорил о чем-то неважном, недостойном внимания.
«А сколько незаконных отпрысков у самого Гарри?»
Это ее не касается.
В былые времена, представляя, как расскажет Гарри о том, что у него есть дочь, Пен не думала, что все случится именно так. Что его это так… заденет.
– И этот мерзкий священник, и трактирщица Бэсс – все здесь считают ее дочерью Уолтера. Это ты им рассказала? И Гарриет тоже? – напрягся он. – Ты и Уолтеру о Гарриет рассказала? Пыталась получить с него денег?
Да как он смеет! Пен размахнулась, чтобы залепить ему пощечину, но он перехватил ее руку.
– Будь осторожна. Ты же видела, что я сделал со священником.
– Я не боюсь тебя.
У него в глазах что-то мелькнуло, но настолько быстро, что она не успела понять – гнев, сожаление или что-то еще.
– А стоило бы, – сказал Гарри. – Мы ведь здесь одни. – Он ухмыльнулся. – Ты в моей власти.
Пен испугалась.
«Ради бога, ведь это Гарри».
Она вырвалась из его объятий.
– Прекрати. Это не смешно.
– А я и не шучу.
В его голосе еще слышалась тень угрозы, но взгляд оттаял, и Пен узнала любимого Гарри.
– Гарри Грэм, я знала тебя, когда ты был еще мальчишкой. И мне известно, что ни меня, ни любую другую женщину ты никогда не обидишь.
Он нахмурился и посерьезнел.
– Это было… Сколько лет назад? Почти десять. Пен, я сильно изменился.
Пен снова испугалась, но овладела собой.
– Не настолько. Не сомневаюсь, ты и сам не веришь, что я могла попросить у Уолтера деньги. Я предпочла бы умереть с голоду.
– И позволила бы голодать Гарриет?
О! Он слишком хорошо ее знает.
– Наверное, нет. К счастью, до этого не доходило.
Пен задумалась. Долго размышлять, как бы она поступила, ей не потребовалось.
– Да, конечно, не будь у меня иного выхода, я позабыла бы о гордости и попросила бы денег у Уолтера. Но это не помогло бы. Наверняка твой брат либо самолично захлопнул бы дверь у меня перед носом, либо отдал бы распоряжение об этом своему дворецкому. –
Ради Гарриет Пен пошла бы на все, даже набросилась бы на Уолтера, графа Дэрроу. Она хмуро глянула на нынешнего графа Дэрроу.
Гарри еще секунду пристально на нее смотрел, потом широко улыбнулся, тотчас напомнив ей давно знакомого юношу.
– Как всегда бесстрашна. Господи, Пен, как я по тебе скучал.
Ах, хотелось бы и впрямь быть такой бесстрашной. Она тоже по нему очень скучала, но сдержалась и не сказала об этом. Нельзя полагаться на Гарри всерьез после столь долгой разлуки.
Он, правда, Гарриет заинтересовался.
– Расскажи мне о дочери, Пен. И о том, как ты жила все эти годы.
Ну что ж, все верно. Гарри ведь отец Гарриет. И вправе знать о дочери.
– Прекрасно. Давай присядем тут, под деревом.
Он подал ей руку, но Пен сделала вид, что не заметила этого.
– Садись, я подстелю свою куртку.
Пен рассмеялась.
– Гарри, это деревня. В этом платье я сидела на земле сотни раз.
Пен села под деревом и вспомнила, что у нее к Гарри есть вопрос, на который она непременно должна получить ответ.
– Зачем ты здесь? Ты сказал, что по поручению герцога. По поводу приюта?
Гарри сел слева от нее так, чтобы она могла видеть его лицо. Оно вновь было напряженным и непроницаемым.
– Приюта?
– Да. Приют – это Дом призрения и поддержки старых дев, вдов, брошенных женщин и их несчастных детей.
Гарри недоуменно поднял бровь.
– Его учредила вдова барона Хавенриджа Джо после самоубийства мужа, – начала рассказывать Пен. – Барон пустил себе пулю в лоб, проиграв в карты поместье Падлдон старому герцогу Грейнджеру. Герцог позволил Джо остаться в поместье и даже ежегодно присылал небольшое денежное содержание.
Стоит ли ей сейчас заговорить о том, что им необходима поддержка от нового герцога?
Нет, пока не стоит.
Гарри кивнул:
– Да, если все так и есть, в таком случае я действительно приехал в Литтл-Падлдон по поводу приюта. Но мы обсудим это потом. А сейчас… – Он обвел рукой то место, где они сидели. – Я хочу узнать все о Гарриет. Почему ты не сказала мне о ней раньше, Пен?
– Потому что…
Воспоминания, которые она пыталась оставить в прошлом, разом нахлынули на нее. Пен закрыла глаза, но от этого стало еще хуже.
Она перевела взгляд на воду.
Ни разу за все время с Гарри она не задумалась о риске забеременеть. Какой же дурочкой она была. Менструации начались у нее довольно поздно, когда ей уже стукнуло шестнадцать, за год до лета с Гарри, и были довольно нерегулярными. У нее не было ни матери, ни сестры, ни даже близкой подруги, у кого она могла бы спросить совета на этот счет. А уж о том, чтобы обсуждать эту тему с отцом, и речи быть не могло.