Опыт о неравенстве человеческих рас. 1853г.(том1)
Шрифт:
Мы вели речь о жестокости, теперь поговорим об извращениях. То, что несколько веков позже описывал Петроний, имея в виду Рим, ставший азиатским, или события знаменитого романа Апулея по мотивам милесских басен, было обычным делом у ассирийских народов. Проституция — рекомендуемая, освященная и практикуемая в храмах — широко распространилась в обществе, и, согласно законам некоторых городов, это было религиозной обязанностью и достойным средством заработать приданое. Этот обычай не противоречил полигамии, хотя последняя предполагала ужасную подозрительность и мстительность. Продажность невесты не бросала тени на репутацию супруги.
Когда семиты, спустившиеся со своих гор, за 2000 лет до Рождества Христова [61] появились среди хамитов и даже в нижней Халдее [62]
61
Некоторые ученые упоминают династию той эпохи, но не указывают ее этническое происхождение. Полковнику Роулинсону ничего не известно о семитской империи, существовавшей до XIII в. до н. э. На табличках он обнаружил упоминание о некоем царе, носившем почетный титул Дерсето или Семирамис, но его настоящего имени расшифровать не удалось. Полковник считает, что при этом монархе была построена Ниневия. Однако эта датировка не соответствует библейской хронологии.
62
Клинописные таблички и «Исход» свидетельствуют о создании семитского государства в нижней Халдее или в соседней земле Сусиане. Долгое время место происхождения этой расы, т. е. верхняя Халдея, гористая местность, было щекотливой темой для семитских суверенов Ассирии, т. к. речь шла о соперниках, которых нужно было устранить; и я согласен с мнением Роулинсона о том, что один из самых известных вождей династии — его имя Амак-бар-бет-кира — возглавлял войска в походах к истокам Тигра и Евфрата, в Армению и в соседние с ней северные земли.
Их царствование было ярким событием, а слава их была так велика, что греки, собиратели азиатских древностей, приписывали им честь создания ассирийской империи, хотя они были только ее реставраторами. И эта ошибка свидетельствует об их вкусе к цивилизации и об историческом значении их трудов.
В хамитском обществе, судьбами которого им пришлось с тех пор вершить, они имели много функций. Солдаты, моряки, рабочие, священники, цари, продолжатели правящих наций, они оставили в политике Ассирии то, что было в ней ценного. А основную часть своей энергии направили на коммерцию.
Если Передняя Азия была крупным рынком западного мира и его главным центром потребления, то побережье Средиземного моря стало естественной базой товаров, поступающих из Африки, Европы и стран Ханаана, где сосредоточилась интеллектуальная и коммерческая активность приморских хамитов, и лакомым кусочком для ассирийских властителей. Это прекрасно поняли семиты Вавилона и Ниневии и направили все свои усилия на то, чтобы подчинить, либо непосредственно, либо через свое влияние, эти деятельные народы. А те, со своей стороны, старались сохранить свою политическую независимость перед лицом древних династий, ставших новой «белой» ветвью. Чтобы изменить ситуацию, халдейские завоеватели осуществили кампанию переговоров и походов, чаще всего удачных, которые прославили гений их расы под общим именем цариц Семирамид. [63]
63
Ассирийцы трижды оккупировали Финикию: первый раз за 2000 лет до н. э., второй — около середины XIII в., третий — в 750 г.
В связи с тем, что семиты смешались с цивилизованным населением, их воздействие на ханаанские города выражалось не только через силу оружия и политику. Они обладали большой энергией и действовали в зависимости от конкретных обстоятельств — большим числом и вполне мирно проникали в селения Палестины и за стены Сидона и Тира в качестве наемных солдат, работников, матросов. Этот способ проникновения приносил не меньшие результаты, чем завоевания для единства азиатской цивилизации и будущего финикийских государств. [64]
64
Именно так следует понимать миф о Семирамиде — как персонификацию халдейского вторжения. Перед тем как стать царицей, она была служанкой.
В «Бытии» есть любопытный и красочный рассказ о том, как происходило мирное вытеснение некоторых племен или, лучше сказать, семитских семейств. В Священном Писании описывается, как одно из них, живущее в сердце халдейских гор, бродит из провинции в провинцию, очень подробно показывается нищенская жизнь, тяжкие труды и маленькие победы. Не могу не пересказать этот сюжет.
Итак, речь идет об одном человеке расы Сима из армянской ветви Арфаксада, процветающего народа Хебр, который жил в верхней Халдее, в горной местности Ур. Однажды этот человек задумал покинуть свою страну и переселиться в землю Ханаана. Писание не объясняет, какими причинами продиктовано решение семита. Конечно, для этого имелись серьезные основания, потому что позже сын эмигранта строго-настрого наказал своей расе никогда не возвращаться на родину, хотя в то же время велел своему наследнику выбрать жену в стране предков.
Фарра — так звали путешественника — собрал сородичей и отправился в путь. С ним были Авраам, старший сын, Сарра, его дочь от наложницы, жена Авраама, и Лот, его внук, отец которого Аран умер за несколько лет до путешествия. Их сопровождали рабы, правда, немногочисленные, поскольку семья была бедная, несколько верблюдов и верблюдиц, ослы, коровы, овцы, козы.
Причину, по которой Фарра выбрал Ханаан, объяснить нетрудно. Он был пастух, как и его отцы, и собирался найти новую, богатую пастбищами, землю, мало населенную, чтобы там хватило места для его стад. Следовательно, Фарра принадлежал к наименее авантюрному слою своих соплеменников.
Кстати, он покинул верхнюю Халдею в возрасте 70 лет, с ним был его сын Авраам, который женился перед самым походом. Надежда Фарры уйти со своим караваном далеко не оправдалась. Старик умер в Харане на границе Месопотамии. Оставшиеся шли медленно, так как прежде всего заботились о скоте. Увидев удобное место, они ставили шатры и оставались там до тех пор, пока в колодцах не кончалась вода и животные не съедали траву.
Авраам, ставший предводителем, успел состариться под опекой отца. Ему было 75 лет, когда он освободился от этой опеки. За это время численность его рабов и его стада увеличились. Еще одним благоприятным обстоятельством оказался тот факт, что в полупустынных землях Ханаана обитали довольно мирные и малочисленные народы, не представляющие большой опасности.
Это были племена негров-аборигенов, хамитские народы, небольшие семитские группы, такие же переселенцы, как Авраам. Таким образом, сын Фарры, который в Уре, судя по всему, считался скромным пастухом, на новой земле оказался крупным собственником, важным человеком, почти царем. Между прочим, такое часто случается с людьми, которые, вовремя покинув неприветливые места, приходят в новую страну, полные энергии и решимости подняться на более высокую ступень.
Этими качествами Авраам был наделен сполна. Вначале он не обосновался в каком-то определенном месте. Бог обещал сделать его в один прекрасный день хозяином этой страны, предназначенной для его потомства, и Авраам захотел познакомиться со своей империей. Он обошел ее вдоль и поперек. Он заключил полезные союзы с многими кочевыми племенами и добрался даже до Египта. Одним словом, к обещанному сроку он был богат и влиятелен. У него было много золота, рабов и стад. Самое главное — он хорошо узнал эту землю и ее обитателей.
Впрочем, впечатление было тягостное, особенно когда он познакомился с жестокими и ужасными нравами хамитов. И то, что произошло с Содомом и Гоморрой, казалось ему вполне заслуженным наказанием за грехи этих городов, где Бог не нашел и десятка честных людей. Авраам не захотел, чтобы его потомство в единственном колене, которое было ему дорого, оказалось запятнанным соседством с такими развратными соседями, и приказал своему помощнику отправиться на родину и привезти оттуда женщину его крови, дочь Вафуила, сына Милки и Нахора, т. е. свою внучатую племянницу: он еще раньше узнал о рождении девочки. Это говорит о том, что переселенцы не порывали связей с сородичами, оставшимися в Уре. Новости довольно быстро пересекали реки и долины, перелетали от халдейских жилищ до шатров Ханаана, преодолевая большие, расстояния, поделенные на множество мелких владений. Это служит доказательством активной жизни и единства идей и чувств в хамито-семитском мире.