Оранжерейный цветок
Шрифт:
Его брови сходятся вместе, типа да?
— Не так уж плохо? У нас есть запись твоего, блять, голоса?
— Ты имеешь в виду этот голос? — я немного выгибаю спину и стону, задыхаясь от того же непередаваемого удовольствия, хотя есть небольшая разница между моим фальшивым оргазмом и настоящим. Мой голос обрывается короче каждый раз, когда Райк берет меня сильно, а здесь он более протяжный. — Райк, аххх…
Моя грудь сильно вздымается и опадает, как будто мне тяжело дышать.
Он
— А-а-а… — стону я отчаянно.
К счастью, он не заставляет меня умолять об этом или признавать мой сарказм. Он просто водит своей эрекцией между моих ног, снова заполняя меня. Он толкается с мелодичным ритмом, его предплечье располагаются немного выше моей головы, и он смотрит на меня сверху вниз, пока мои звуки щекочут моё горло.
Это слишком. Каждый нерв горит.
— Я не могу… — стону я.
Он замедляется, и его щека касается моей, когда он шепчет мне на ухо: — Ещё как можешь… ты почувствуешь это.
Вскоре после его слов мои глаза закатываются, и на меня накатывает самое интенсивное, ошеломляющее чувство, останавливающее сердце, которое переносит меня куда-то ещё. Я даже не могу закричать. Оно настолько безумно, что мой рот открывается, а звук вырывается из горла.
Когда я успокаиваюсь, обессиленная, он поднимает меня на руки и сажает к себе на колени. У меня нет сил сделать это снова, но я знаю, что у него есть. Я опускаю взгляд. Оу. Он кончил вместе со мной, а я даже не заметила. Он просто держит меня в своих объятиях, убирая потные волосы с моего лица.
— Я не понимаю, как я могла перейти от того, что никогда не испытывала оргазма, к этому, — шепчу я.
Он, должно быть, бог. Бог секса. И он послан ко мне с небес.
У него есть более логичный ответ.
— Обычно, когда тебя не привлекает человек, с которым ты вместе, Дэйз, ты не можешь возбудиться.
Я поворачиваю голову и смотрю на него.
— Знаешь, что это значит?
Его брови напрягаются, и я вижу, что он ожидает шутки и моего обычного театрального представления.
— Что?
Я искренне улыбаюсь.
— Ты меня очень, очень, привлекаешь.
Уголок его губ приподнимается.
— Забавно, но ты меня тоже привлекаешь. Что мы будем с этим делать?
— Заниматься любовью и делать малышей.
Его брови взлетают вверх.
— Ты уже хочешь сделать со мной малышей, Кэллоуэй?
— Я хочу сделать с тобой много чего.
Я даю ему очень дипломатичный ответ, идя по тонкому люду с этой темой. Я понятия не имею, что он думает на этот счёт. Его мысли могут совпадать с мыслями его брата. Ло не хочет детей, потому что алкоголизм передается по наследству. Лили рассказала мне его позицию по этому вопросу. Ну, на самом деле она рассказала Роуз, а я была в той же комнате и, вроде как, подключила себя в разговор. Я понимаю, что это звучит раздражающе, но я просто хочу быть рядом с ними, пока
Он целует меня в губы, его язык легко проникает в мой рот и скользит по моему, а затем он отрывается от меня и говорит: — Я тоже.
Он встает, ставя меня на ноги. И хватает свои трусы и джинсы, начиная одеваться. Я собираю свою одежду и с любопытством наблюдаю за ним. Я не думала, что меня будет так сильно волновать его мнение на тему детей, но я умираю от желания узнать.
— Знаешь, я ведь пошутила насчёт детей, — говорю я, надевая трусики. Он протягивает мне футболку, и от напряжения этого разговора у меня сжимаются легкие. Его тёмный взгляд мало что пропускает, что только усложняет ситуацию. — Но мне любопытно…
— Тебе всегда любопытно, — говорит он, взъерошивая мои волосы грубой рукой.
— Мне очень, очень любопытно, — я улыбаюсь. — Ты планируешь когда-нибудь жениться и завести детей?
Он натягивает футболку через голову и поднимает с земли свою кожаную куртку, стряхивая с неё грязь. Затем он проводит рукой по волосам, давая понять, что мой вопрос его немного тревожит.
— Я не такой, как мой младший брат, если тебя интересует это, — говорит он, надевая куртку. — Я правда верю, что алкоголь может стать проблемой для любого моего ребенка, но эта болезнь ничего у меня не отнимет. Я этого не допущу.
Ответ почти заставляет меня улыбнуться. Я бы хотела, чтобы Ло чувствовал то же самое, но думаю, что для него всё по-другому. Он борется со своей зависимостью гораздо дольше, и у него был гораздо более тернистый путь, нежели у Райка.
Он поправляет свои волосы, пытаясь прочесать пальцами взъерошенные пряди.
— Слушай, — вдруг говорит он, собрав мысли в единое целое. — Я не могу поступить со своими детьми так, как это сделали со мной мои родители. Расставание, развод, долбанные ссоры. Я хочу быть в серьезных, преданных отношениях, прежде чем у меня появится ребенок.
— Ты имеешь в виду брак, — говорю я.
— Когда ты женат, ты всё равно можешь развестись. Я не придаю большого значения этому слову. Мне просто, блять, нужна эмоциональная преданность, — он показывает головой в сторону тропинки, по которой мы пришли. — Давай будем идти.
Я следую за ним, не отставая от его длинного шага.
Пока я молчу и перевариваю полученную информацию, его глаза несколько раз переходят на меня.
— А чего хочешь ты?
Я улыбаюсь.
— Вы посмотрите только, кто теперь любопытный.
Он убирает с моего пути кукурузный стебель.
— Ага, когда ты шутишь, мне приходится читать между строк, а я не всегда правильно тебя понимаю. Проще спросить у тебя.
Я рада, что он спросил. Это определенно означает, что ему не всё равно.
— Я хочу быть полностью преданной кому-то, выйти замуж, возможно, скорее раньше, чем позже. И я хочу детей. Может быть, троих. Я также хочу путешествовать, посетить семь великих чудес, нырять с аквалангом и стоять под водопадом в Коста-Рике, целуя тебя.