Оранжерейный цветок
Шрифт:
Через семь минут я сворачиваю куда-то к Грин-Ривер, вокруг не очень много машин. Мамонтовые каньоны и красные скалы украшают местность. Я узнаю черный внедорожник, припаркованный у начала туристической тропы, но никого из них поблизости не вижу.
Я снова проверяю указатель и понимаю, что они отправились в поход к одной из арок, сложенных из той же красной породы. Это популярные образования, поэтому я не удивлен, что они находятся рядом с ним. Я просто удивлен, что Роуз пошла туда на своих тринадцатисантиметровых каблуках.
Нам
— Привет, ребята! — Дэйзи машет им рукой, и все они поворачиваются, но ни один не идёт к нам на встречу. Все они просто смотрят.
И именно в этот момент я понимаю, что что-то, блять, не так.
С каждым шагом моё нутро сжимается, и я не могу оторвать глаз от брата. Его скулы заострились, глаза холодные и злые. Он не может всё ещё злиться на меня за папарацци? Я думал, Коннор успокоил его. Но Ло любит затаивать на меня чертову обиду. Да, я проебался. Папарацци нашли наш кемпинг в Теннесси и разрушили мои обещания ему. Но его ярость, похоже, на другом уровне.
Более глубокая.
Более оголённая.
Накопленная за многие годы боли.
— Классная прическа, Дэйз, — говорит Лили, когда мы подходим ближе, но её голос ломается, будто она знает, что сейчас произойдет что-то плохое.
А мой брат — он тяжело дышит, в его янтарных глазах плещется чистая злоба. Его ноздри раздуваются, а затем он начинает идти ко мне.
Я останавливаюсь на месте.
— Дэйзи, — говорю я ей. — Иди к своим сестрам.
— Райк…
— Иди, блять, — рычу я.
Она отступает от меня, не присоединяясь к своим сестрам. Но она дает мне достаточно места, когда мой брат приближается с ледяным взглядом.
Я не знаю, в чём дело.
Может, наш отец.
Может, Дэйзи.
Может, что-то ещё.
Может, всё вышеперечисленное.
У меня целый список плохих поступков с благими намерениями.
— Ло, — я протягиваю руки в знак защиты, капитуляции, прощения. Я поднимаю белый флаг. Я не хочу его бить. Я не могу его ударить. — Что случилось? Давай поговорим об этом.
Теперь он всего в трёх метрах от меня.
— Ты хочешь поговорить об этом? — его голос полон боли. — Я дал тебе миллион чертовых шансов поговорить об этом, — усмехается он. — Мне так надоело с тобой разговаривать.
Его кулак летит и сильно бьет меня в челюсть. Я падаю, когда его колено прилетает мне в живот.
Я грубо кашляю.
— Ло, остановись! — кричит Дэйзи.
Я поворачиваю голову, и моё сердце подпрыгивает к горлу. Она бежит к нам, но Коннор быстрее и сильнее. Он подхватывает её, пока она бьётся в его руках.
Мои глаза смягчаются в знак благодарности.
Я слышу, как Лили на заднем плане пытается сказать Ло, чтобы он успокоился. Я слышу, как Коннор говорит всем девочкам, чтобы мы разобрались между собой.
Он знает, что рано или поздно эта драка должна была произойти.
Наконец-то это произошло, и агония разрывает мою грудь. Не от физической боли. Даже когда его третий удар попадает мне в челюсть — я могу выдержать эти удары.
Но мучение в глазах моего младшего брата. Он смотрит на меня так, будто я предал его. Будто я разрушил его жизнь. Будто я разорвал его гребаную душу. Я не хотел никому причинять боль. Я не хотел причинять ему ещё больше страданий. Ты должен был оставить его в покое.
Но он был бы пьян! Он бы всё ещё пил, если бы я не вошёл в его жизнь. Я тряс его изо всех сил тогда. Я привёл его в реабилитационный центр. Я разговаривал с ним почти каждую ночь во время его девяностодневного восстановления, а после я за ним присматривал.
Да? Посмотри на него сейчас.
Блять! Я хочу ударить по чему-нибудь — я беззвучно кричу, чтобы эта внутренняя битва наконец закончилась.
— Ударь меня, — скалится он.
Я качаю головой, мои пальцы впиваются в красную грязь, пытаясь сформировать кулаки. Остановись, Райк. Я так легко могу встать и избить его. И он позволит мне. Это то, чего он хочет. Он просит этой боли. Как на той вечеринке на Хэллоуин, когда я впервые увидел его три года назад.
Он умоляет почувствовать что-то большее, чем эти эмоции, задыхаясь от этой муки. Он просит, чтобы я заменил эту пытку. И прямо сейчас я не могу подпитывать эту болезнь. Не могу.
— Ну же, — усмехается он, его глаза краснеют от ярости и печали. Слёзы наворачиваются. — Я видел, как ты выбиваешь дерьмо из парней вдвое больше меня. Я знаю, что ты хочешь ударить меня, — он подходит ко мне. — Сопротивляйся!
Я поднимаю себя с земли, пошатываясь.
— Не буду.
Он толкает меня в грудь.
Я поднимаю руки.
— Ло…
Он снова бьет меня. Я отшатываюсь назад, но на этот раз сохраняю равновесие.
Дэйзи кричит на заднем плане.
— ПРЕКРАТИТЕ! — она плачет.
Лили плачет.
Мне даже кажется, что может быть и Роуз плачет. Но она быстро вытирает слезы и шмыгает носом.
Ло показывает на меня.
— Ты чертов трус.
Теперь он начинает говорить как наш отец. Я просто держу рот на замке.
Сквозь стиснутые зубы он говорит: — Ты так, блять, боишься поговорить с нашим отцом. Ты так боишься поговорить со своей собственной мамой.