Оранжевый цвет радуги

Завойчинская Милена

Торговец, проводив ее жестким взглядом, выключил хлыст и повесил его обратно на пояс, а потом повернул голову ко мне.

— Элишше, золотко мое оранжевое… — с опасными нотками в интонациях сказал он. — Ешли бы я не шобиралша шовшем шкоро получить за тебе целое шоштояние… Не лезь, куда не шледует! Вы — мой товар. И я шам решаю, что мне ш вами делать, как и когда! Яшно?!

Я кивнула и опустила ресницы.

За прожитое здесь время уже успела разобраться, как надо себя вести, чтобы не вызвать вспышку

ярости у этого конкретного шираки. Сделать вид, что покорилась? Да пожалуйста! Показать, что боюсь его? Ну, это недалеко от истины, и притворяться особо не нужно. А ему нравится, что он внушает страх. Продемонстрировать, что смирилась? Да запросто. Пока ситуацию изменить невозможно — нет смысла устраивать показательные концерты и скандалы. Все равно это ничего не даст. Деваться-то некуда.

Нарываться на наказание не хотелось. И если бы я не знала, чем грозит именно красный цвет хлыста, не стала бы вмешиваться и останавливать эту девушку с желтыми волосами. Я ее даже не знала, а сама рисковала. С Патагеша сталось бы — мог и меня приласкать своим хлыстом и отправить потом в карцер. Просто так, чтобы не забывали, кто тут главный.

— Вот и помните, кто вы такие! — подтвердил мои мысли торговец радугой. — Вы — никто! Вшего лишь товар и мои будущие деньги!

Все девушки, кроме новенькой, вздрогнули и отвели взгляды. А Патагеш продолжил:

— Ты! — Чешуйчатый палец ткнулся в направлении вновь прибывшей. — Шлужанка покажет тебе твою шпальню и принешет воды. Помойша, от тебя воняет. Платье тебе выдадут. Потом поешь. И учти, чтобы шьела вше. Мне рашшкажут. Вздумаешь уштроить голодовку, накажу. Тебя и так откармливать надо, тощая, как драная кошка! — Он брезгливо поморщился.

Девушка метнула на него злющий взгляд, но промолчала.

— А вы, — жестким взглядом обвел шираки всех остальных, — пошли вон! Шпать! Завтра ваш будут готовить к торгам. Повезу продавать. А то шкоро разорюшь на воде. Шодержать валтарок — дорого.

Он развернулся и ушел, а вслед за ним вышли и охранники. Я дождалась, чтобы за ними закрылась дверь, потом подошла к дивану, на котором затаились зеленоволосая Нейрита и новенькая. Присела с краю и расправила на коленях тонкую ткань простого длинного платья из светло-серого полотна. Нам всем тут выдавали такие длинные наряды, больше похожие на ночные рубашки, только с длинными широкими рукавами и небольшими разрезами на подоле по боковым швам. Но, учитывая какой жаркий климат на Шандире, это было оправдано. В чем-то более плотном мы испеклись бы. Тут даже обувь использовалась всеми одинаковая — легкие плетеные сандалии, которые носили и шираки, и мы.

Глава 2

Девушки отправились в свои спальни, решив не связываться с разгневанным Патагешем. Медлила только валтарка Алилея. Судя по страдальческому выражению лица, ей не хотелось даже ненадолго выбираться из воды, чтобы дойти до своей комнаты, где у нее стояла ванна меньших размеров для сна. Я тоже пока осталась, желая познакомиться с новенькой.

— Как тебя зовут? — обратилась я к ней, стараясь не таращиться на ее стоящие торчком на макушке уши. Покрытые короткой желтой шерсткой, они смешно выглядывали из буйной гривы, точно как у большой

кошки.

Девушка бросила на меня мрачный взгляд, явно не желая общаться, но потом передумала.

— Лиллуко кон Кэху, — представилась она и требовательно уставилась мне в глаза.

У меня снова на мгновение закружилась голова, но я поборола новый приступ и назвалась:

— Элишше.

— Странное имя для человека. Больше подошло бы рептилоиду, — задумчиво произнесла Лиллуко. — Ты здесь родилась?

— Думаю, нет. Просто… я не помню ничего о своей жизни до того, как очутилась в оазисе. Или у меня амнезия или, как меня убеждает местная служанка, я — клон. Если это так, то… — развела я руками.

— А тебя как зовут? — Она повернула голову к валтарке.

— Алилея, — мелодично ответила водяная дева и все-таки вылезла из чана. Взяла полотенце, лежавшее рядом, и начала вытираться.

— Итак… Три ританки, метсанка, валтарка и человек. Занятная у меня компания, — усмехнувшись, проговорила Лиллуко, наблюдая за действиями Алилеи.

Мы промолчали. А что тут скажешь?

— Давно вы тут? — продолжила допрос новенькая.

— Я — почти месяц. Меня Патагеш собирается везти на Большие торги. Алилея — около пяти дней, — ответила я за нас обеих.

— А те? И как вас угораздило оказаться в таком месте? — кивнула подбородком на дверь Лиллуко.

— По-разному. Ританок привезли десять дней назад сразу троих. Их пираты сняли с туристического лайнера. Нейрита отмалчивается о том, что с ней произошло, но тут она уже неделю. — Я глянула на жительницу Валтамера, ей явно было некомфортно вне воды, и она предоставила право вести разговор мне. — Алилею похитили во время поездки на материк к дальней родне.

— Совсем пираты оборзели! — скрипнула зубами Лиллуко.

— Ну а ты? Откуда и как здесь очутилась? — миролюбиво спросила я, посмотрела на ее руки, да так и застыла, не в силах отвести взгляд.

Девушка сжимала и разжимала кулачки, и все бы ничего, но вместо ногтей у нее были длинные загнутые когти. А фаланг на пальцах — по четыре.

— Не ваше дело! — резко бросила она.

— Как знаешь, — пожав плечами, я встала. Навязываться не собиралась. Не хочет общаться — ее проблемы. — Алилея, тебя проводить?

— Спасибо! — вздохнув, валтарка кивнула. В сухом жарком климате Шандиры у нее часто кружилась голова, и пару раз она падала в обмороки.

Не оглядываясь на Лиллуко, я подошла к Алилее, которая уже обернулась в полотенце, и взяла ее под руку. Так мы и ушли, не сказав больше ни слова. Дикая кареглазая кошка, как я мысленно назвала девушку с желтыми волосами и кошачьими ушками, осталась в одиночестве. Впрочем, когда мы немного отошли от двери, мимо нас прошмыгнула одна из молодых служанок шираки.