Оранжевый парус для невесты
Шрифт:
Виталий не знал, что об этом способе проверить мужчину она узнала только вчера, купив еще одну книжку по работе над собой и над теми, кто рядом. Но время, проведенное в экспедициях, научило его вниманию и быстроте реакции.
Крепкая рука ухватилась за спинку. Виталий не вернул стул на четыре ножки, он удерживал его на двух, тем самым демонстрируя недюжинную силу.
Ольга засмеялась.
– Спасибо. Вы не позволили мне упасть… – Она подалась вперед, а Виталий разрешил всем четырем ножкам вернуться в привычное состояние.
– Я рад, что оказался
Она поставила локоть на стол и подперла подбородок рукой. Он смотрел на крупные серебряные кольца. Их три – на указательном, безымянном и мизинце. Очень стильные и подходящие друг другу. Стильные руки, стильная женщина.
Виталий уехал в тот же вечер. Но позвонил утром. Их разговоры происходили все чаще и дольше.
Позвонил он и в вечер того дня, когда Ольга узнала, что начальница вычеркнула ее из списка и она не поедет в рекламный тур на греческий остров Крит.
– Но вы, Ольга, уже собрали вещи, правда? – спросил он вкрадчиво, когда она сказала, что не едет.
– Да, – ответила она.
– Приезжайте ко мне. Питер – прекрасный город. Я жду вас завтра вечером, – сказал он.
В его интонации было что-то, что заставило Ольгу напрочь забыть о своей печали.
С этого начались их поездки друг к другу.
С матерью он познакомил ее не сразу. Кажется, это случилось через год…
Ольга пришла вквартиру матери Виталия – на первом этаже того же дома, вкотором жил он на третьем этаже. Она купила большой торт на Невском в дорогой кондитерской и, трепетно охраняя от толчков, везла в переполненном метро до станции «Электросила». А потом шла пешком.
Антонина Сергеевна смотрела на нее, спрашивала, выясняла все так дотошно, что Ольга не удивилась бы ничуть, если бы она попросила у нее медицинскую справку с анализом крови на билирубин, на холестерин. А также документ о сканировании скелета, чтобы знать – не грозит ли Ольге вскором будущем остеопороз. Ольга покорно ждала, когда мать Виталия спросит: почему такая бледная? Не вмалокровии ли причина? Все ли четыре грамма железа, которые полагается иметь здоровому человеку, при ней? Может быть, у нее анемия, то есть малокровие, из-за недостатка этого металла в организме?
Если вспомнить, что на самом деле больше всего потрясло ее вту встречу, так это замечание, смысл которого она толком не выяснила до сих пор.
– Я вижу отчетливое преобладание питты, – заметила мать Виталия, подцепив вилкой кусочек торта.
– Что? – вздрогнула Ольга. – Но… это торт «Искушение». Пита – совсем другое, лепешки, – она пожала плечами, – по крайней мере в Москве… Пресные такие лепешки, – бормотала она.
Ольга повернулась к Виталию, тот улыбался, но молчал, явно забавляясь моментом.
– Питта, с двумя буквами «п», – настаивала мать, – в вас, Ольга.
– Я… я не ела… я ничего не ела с самого утра. Мне было негде – в Ораниенбауме все закрыто… – Она качала головой так отчаянно, что светлые волосы мотались по плечам, открывая уши.
– Я говорю не о лепешках, дорогая, – наконец насмешливо снизошла Антонина Сергеевна. – Я тоже не ем эту пресную стряпню, – она поморщилась, – в общем, непонятно какого вкуса резиновые изделия, так я бы их назвала. Питта – терминология аюрведы. Есть такое индийское учение, во многом справедливое, на мой взгляд. Оно о человеке, его здоровье, о жизни. Так вот, в вас, Ольга, на мой взгляд, преобладает питта. А в Виталии – капха. Поэтому его к вам влечет. Это правильно. Это хорошо. Кстати, ты ничего не рассказывал Ольге об этом, сын?
– Нет, мама. – Виталий аппетитно облизал вилочку для торта.
– Кстати, вы, Ольга, не едите этот восхитительный торт только потому, что боитесь поправиться? – спросила Антонина Сергеевна.
– Нет, меня вполне устраивает мой вес. Если я очень сильно похудею, то у меня будут торчать кости, – сказала она.
– Да, если вы сильно похудеете, у вас они будут торчать. Особенно вот здесь. – Длинные пальцы со следами начавшегося артрита на первых фалангах шарили там, где должна быть ключица. Но неудачно – не смогли прощупать кость под слоем жира.
До самого конца долгого обеда Ольга ни о чем не могла думать, кроме как об этом конфузе. Надо же, какой дурочкой она выставила себя перед матерью Виталия.
– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – спросила она, когда они вышли от его матери и по лестнице поднимались к нему на третий этаж.
– Нет, как-нибудь после, – отмахнулся он. – Дай отдышаться. Снова переел.
Она вздохнула. Ей надоели его стенания насчет собственного веса.
– Я знаю. Я похож на борова. Но ничего не могу сделать с собой. Толстею, что бы ни ел.
– Если бы ты не ел, то не толстел бы, – фыркнула она.
– Меня кормит мама. Она говорит, что по аюрведе – капха-личность только тем и занимается, что усваивает и накапливает все подряд, что в нее попадает.
– А питта-личность? – спросила Ольга.
– Никогда не интересовался, – бросил он.
– Понятно. Придется самой, – заметила она, чувствуя, что эта фраза странным образом задела ее.
– Не советую, – сказал Виталий, ухватившись за перила. Ольга вдруг заметила, какие пухлые у него пальцы. – Для обычного обывателя это учение не годится.
– Значит, я обычный обыватель? – с обидой в голосе переспросила Ольга.
– Я бы сказал. – Он подтянулся на одну ступеньку и бросил: – Вы с мамой отличаетесь друг от друга. То, что подходит ей, не годится тебе.
– Я рада. – Ольга произнесла короткую фразу и услышала в своем голосе раздражение.
– Но для меня вы, – сказал Виталий, – похожи.
– Чем это?
– Вы обе мне нужны. Вы заботитесь обо мне. По-своему. Мне это важно.
Она смотрела на него снизу вверх, видела, как напрягается ткань на бедрах, когда он переставляет ногу на следующую ступеньку.