Оранжевый Треугольник
Шрифт:
— Ты придурок? — серьезно спросил Сим. Он уже не надеялся на быстрое окончание знакомства. Незнакомец его притягивал и раздражал одновременно. Именно так притягивает и раздражает прекрасная картина в кабине самолета-истребителя. Привлекает красотой, законченностью форм и мастерством художника и раздражает нелепостью своего присутствия в данном месте. И без того гармоничном, но совсем другой гармонией. Тут картина чужеродна, как нож в теле. Таким же "другим" и был новый знакомый Сима. Окружающий мир ночной забегаловки был гармоничен, а посетитель нарушал эту гармонию, не вписываясь, но и не противореча ей.
— Скорее психолог… немного… — продолжил мужчина, — а еще биолог, физик и химик. Но это неважно.
— Ты что, мысли читаешь? Иди отсюда, дерьмовый ясновидец. Я как-нибудь обойдусь без твоих сраных советов.
Сим откинулся на спинку стула и свирепо уставился в пустоту перед собой. Незнакомец уже злил его. Изменения, которым подверглось его настроение за короткое время, броски из гнева в апатию, заинтересованность и раздражение, тоже добавляли накала.
— …а поэтому у тебя есть только один способ получить желаемое обратиться ко мне, — спокойно закончил необычайный гость.
— Обратиться к тебе? Ты что — бог? Или дьявол? Дьявол с пробирками. Тебе кажется это смешным? — взорвался Сим.
— Дьявол? Ну, назовем это так. На самом же деле я обычный смертный, но в твоем вопросе я могу предложить тебе то, что под силу разве что Сатане.
— И в награду за это попросишь душу? — не унимался Сим.
— Мне ничего не надо. Ты сам будешь расплачиваться за свои желания, но, как я понял, ты намерен идти до конца. Душу? Ну, назовем это так. Давай к делу. Что ты хочешь?
Симу показалось, что он на сцене театра и скоро раздадутся аплодисменты. Более дурацкой сцены вообразить нельзя. В грязной забегаловке самодеятельный Санта Клаус предлагает ему продать душу: "…Взалкав и власть, и долгих дней, на Дьявола одно лишь упованье. Князь тьмы — зову, приди скорей, я кровью закреплю желанье…" Монолог окончен. Занавес.
Он осмотрелся. За стойкой какой-то алкоголик канючил о еще одной рюмке в кредит. На столике возле дверей дымилась пепельница. В конце концов, он видит этого придурка первый и, видимо, последний раз. Может, странный и проницательный тип что и посоветует. Душа? Какая к черту душа! Он что-то такое говорил про душу. За убийство его, скорее всего, ждет электрический стул, да и зачем жить… после того что он сегодня видел… И его понесло.
— Ты не поймешь! Ну и хрен с тобой! Слушай. Это, наверно, смешно. Только не говори, что со всеми так бывает. Это совсем другое. Я люблю ее, любил… черт. Люблю и буду любить, а она с другим. Я видел! Пойми ты, нас только двое. Я и она. Мы и будем вдвоем. Ты хочешь мою душу? Черт с тобой, но я продаю только две, ты понимаешь меня, скотина, ДВЕ души!!! Мы должны быть вместе, и мы будем вместе. Хотя какой из тебя дьявол… Ха! Ты можешь мне помочь? Да о чем это я? Кто ты такой, что я тебе все рассказываю? Хотя нет. Я хотел все рассказать, так слушай… Я ее люблю…
— Это не важно, — спокойно отрезал незнакомец и повторил вопрос: — Так что ты хочешь?
— Я хочу? — Сим даже растерялся. — Как ты не поймешь, она меня предала, сравняла с землей мою любовь! Нет, еще ниже — под землю. В канализацию. Обмазала дерьмом мою душу. Я не могу ее любить! Я не могу ее не любить!!! Она должна умереть, но это не очистит от грязи! У нее слишком мало крови, чтобы смыть эту вонь! Пойми же ты, остолоп, — Я ЕЕ ЛЮБЛЮ!!! Мы одно целое, но дело не во мне. Этот ласковый и нежный цветок — любовь, должен зацвести, но от него уже смердит. Это же богохульство! Нельзя же так с любовью! Я хочу очистить его от скверны, полить нашей с ней кровью эту грядку, заплатить жизнями за Очищение! Ты меня понимаешь? Не смотри на меня, как на идиота. Я больше, чем идиот, — я редкий придурок, что рассказываю тебе это! И перестань
Сим заплакал. Горько, навзрыд. Как плакал в раннем детстве над первой обидой в жизни. Но тогда этот мир открылся ему с новой пугающей стороны, а сейчас мир переставал существовать, заполняясь горечью, пропитавшей все вокруг. И столики, и грязный пол кабачка, и этого непонятного собеседника, который молча слушал Сима.
Все вокруг замерло. Даже бармен куда-то исчез. Незнакомец застывшим взглядом смотрел на молодого мужчину, уткнувшегося в свои руки.
Спустя некоторое время Сим поднял голову, молча налил в стакан водку, не морщась, выпил, и его голова снова оказалась на руках. Так он пролежал достаточно долго. Но пришло время, когда он снова откинулся на спинку стула, мутным взглядом посмотрел на человека напротив и тихо произнес: "Теперь ты понял".
— Ты хочешь ее крови. Ты хочешь увидеть ее глаза в тот момент, когда она поймет, что ты — ее смерть. Ты хочешь почувствовать себя смертью. Не в воображении, а в реальности. Ты хочешь это сделать сам, голыми руками, так, как это делали дикари. Нет, еще более ужасным способом. Правильно? — констатировал доктор.
Доктор? Да, доктор. Вдруг Сим осознал, что человек, сидящий перед ним, понимает все его сокровенные желания лучше его самого и что он действительно доктор. Врач, предназначенный самой судьбой вылечить его больную психику, может быть, даже убив его при этом. А какая разница? С мыслью о своей смерти он уже свыкся. Терять ему нечего. Сим понял, что он давно уже согласен со всем, что предложит ему новый знакомый. Он это знал уже тогда, когда входил в этот бар, еще не понимая, с чем ему предстояло согласиться. Это знание было чем-то новым, но совершенно не встревожило Сима.
На стол между ними легла газета, открытая на колонке криминальной хроники. Последнюю неделю в городе орудовал маньяк-убийца, расчленяющий свои жертвы живьем. Тела находили в разных местах города. Люди, подвергшиеся нападению, никак не могли быть связаны друг с другом, и поэтому полиция решила — маньяк. Это подчеркивалось еще и способом убийства. Экспертиза доказала, что расчленение могло быть реализовано только при помощи какого-то устройства. Жертвы были разорваны так, как будто гигантские руки хватали живого человека за плечи и таз и просто разрывали пополам. Ни один человек не был способен на такое мышечное усилие, не говоря о том, что ни одна человеческая рука не в состоянии охватить кольцом даже плечи ребенка, а жертвы были отнюдь не детьми. Полицию смущало то, что ни следов маньяка, ни механизма не было найдено. Газета извещала о четвертой жертве. Мэр и общественность требовали немедленно изловить преступника. Полиция ссылалась на объективные трудности. Все как всегда.
— Вот так — хочешь? — На Сима смотрели добрые глаза доктора.
— Механизм… Нет. Не думаю.
— Механизм? Глупости. Руками. — Глаза доктора заблестели.
— Что ты несешь! Я тебе что — грузоукладчик? Тут ясно написано: "Ни один человек не может…"
— Моя наука на этот вопрос смотрит по-другому. Важно только то, насколько этого хочешь ты. Ну, брось. Ты уже давно все решил. Тебя же не волнует, что станет с тобой, с ней. Посмотри реальности в глаза — тебе хочется вседозволенности и возможности эту свободу реализовать. Причем так, как никто до тебя не мог. Признайся, тебя просто смущает то, что это кто-то уже делал. А ведь может оказаться, что это все наделал ты? Виновник уже давно исчез. Полиция никого не найдет. Но если ты согласен, то убитые тобой просто дополнят список. К тому же тебя тоже не поймают, а значит, все будет висеть на этом "маньяке". Или ты просто испугался?