Орбитальный утилизатор
Шрифт:
– Тогда, мне не нужен ты!
– Стилз направил пистолет на Брандта.
– Идиот!
– простонала Торея.
Стилз вздрогнул при звуке ее голоса и перевел пистолет обратно. Потом опять на Брандта. И так еще несколько раз, словно так и не мог решить, кого из них все же следует убить.
– Только тронь его и ничего от меня не добьешься, - с угрозой сказала Торея. Она словно и не замечала направленного на нее оружия.
– Вы все тут сдохнете на своей вонючей помойке. Да, и еще - тут вот-вот появятся мои люди. Вы же не думаете, что они не смогут выследить направление этого прыжка? Что тогда
– Я!.. Мы!.. Заткнитесь оба!
– Стилз несколько раз выстрелил.
Выстрелы легли хаотично, никого не задев. Словно придурок и вовсе никуда не целился, просто трясущиеся в истерике пальцы не совладали с оружием. Оборванцы к этому моменту уже поднялись и сгрудились около него. Внешний вид рубки после стрельбы почти не изменился, ее пол и до этого украшали несколько оплавленных дыр, лишь запах паленого пластика стал совсем невыносим.
– А ну уймись, придурок!
– Торея, по-прежнему не обращая внимания на оружие, поморщившись, встала.
– Развяжите мне руки, я должна проверить координаты. Где мы, черт возьми, по вашей милости оказались?!
– и это прозвучало как приказ.
"Как кучка опарышей, прижавшихся друг к другу... или тараканов..." - с омерзением подумала она и тряхнула головой, отгоняя видение, где по стенам этой грязной рубки, вместо тараканов висели приклеенные силиконом засохшие дегенераты. Голова отозвалась взрывом боли. Торее было очень плохо. Она словно чувствовала запах собственной крови на слипшихся волосах, Казалось, из всех чувств остались только дикая головная боль и тошнота. А из эмоций - непреодолимое отвращение к этим уродам и желание убить их всех.
– Ты задействовал автопилот?
– спросила она у робота.
– Я вверил нас воле Вел...
– Заткнись!
– Торея поморщилась.
– Не смей так обращаться с преподобным!
– неожиданно просипел один из оборванцев, агрессивно шагнув вперед.
"Да что б вас всех!.." - Брандт неодобрительно покосился на Торею, из-за которой Стилз опять вцепился в пистолет.
– Полагаю, что - да, - ответила себе Торея.
Руки ей так никто и не развязал, но она повернулась к панели и взглянула на индикаторы. Неграмотные команды Брандта и действия робота привели к тому, что многие системы оказались разлаженны. От этого прыжок и получился таким тяжелым. Она видела сообщения о множестве неполадок.
Пока ничего катастрофического кораблю не угрожало, но оставлять все в таком состоянии было опасно. Судя по всему, робот ввел команду автопилоту вернуться к месту последнего прыжка. Ничего другого он так быстро вести не мог. А значит они где-то неподалеку от Вееалуры.
– У нас неполадки по всем системам!
– вскрикнула она, изображая панику и пытаясь напугать дегенератов, чтобы они развязали ей руки.
– Если немедленно не ввести необходимые команды, реактор может взорваться!
Стилз ничего не ответил. Без его распоряжения остальные и пальцем не шевельнут, а Брандт по-прежнему стоял далеко, не смея подойти к ней, чтобы не провоцировать Стилза. Бывший помощник главного дератизатора, а ныне пророк Великого ОНО, все еще держал их на прицеле, забившись в дальний угол рубки. Его рот то открывался, то закрывался, словно он хотел что-то сказать, но, в процессе, то ли забывал что, то ли передумывал.
–
– прикрикнула Торея.
– А откуда мне знать, что ты не врешь?
Противный голос Стилза резанул Торее слух.
– Ниоткуда, придурок! Просто если ты этого не сделаешь, ты вообще больше никогда ничего не узнаешь. Не знаю, можно ли думать тем говном, что у тебя в башке, но сам посуди, что я могу тебе сделать?
Стилз призадумался. Образ Тореи Ту-Лак вызывал у него странные чувства. Он ее боялся. Не по какой-то причине, а просто панически боялся. И еще, при виде ее, он всегда вспоминал Бастера, и то, как забавлялась она, когда... В общем, ему очень хотелось от нее избавиться, но он боялся сделать даже это! Стилз зажмурился. Выпить бы сейчас настойки Бастера, да... Тут он вздрогнул: теперь присутствие рядом этой гадины уже не только вызывало в нем воспоминания, но и порождало те желания, от которых он мечтал избавиться.
– Да прикажи же своим идиотам развязать ее!
– Брандт тоже видел тревожные сигналы на панели, хотя и не мог сказать, насколько серьезно их положение.
– Или я сделаю это сам! Уж лучше ты меня пристрелишь, чем мучительно подыхать, когда корабль начнет разваливаться.
Стилз тяжело дышал, уставившись на Торею. Ему казалось, что взгляд его тяжел и внушителен, что она должна почувствовать к нему уважение, как и все остальные вокруг, ведь он столького добился с тех пор, как они виделись в последний раз, когда она заставила его... Тут его мысли испуганно шарахнулись в сторону. Он кивнул одному из своих людей, приказывая развязать Торею. Жить ему все же хотелось.
Торея смотрела на Стилза. Она даже на расстоянии видела, как взмокло его лицо, она чувствовала запах его пота, пропитанного страхом. Уж что-то, а запах страха она знала прекрасно. Смрад вообще стоял отвратительный, потому что вонял не только вспотевший Стилз, отвратительно смердели грязные оборванцы, что столпились вокруг него. И отчего-то ей пришло в голову, что она никогда не понимала, откуда берутся подобные убожества, как эта компания. И каким был бы мир без них.
Связанные руки онемели и, прежде чем приступить к делу, она немного размяла их. А заодно - обдумывала, что делать.
– Ну, что ты тянешь!
– заверещал Стилз. Оборванцы за ним слегка заколыхались, тихо ропща.
Торея повернулась к пульту. Она вводила команды, приостанавливая некоторые процессы и запуская их вновь. Это не требовало особой сосредоточенности. Отчего-то ее сознание словно разделилось. Одна часть была занята кораблем. Торея старалась, насколько позволяло состояние корабля, растянуть этот процесс и дать своим людям дополнительное время, чтобы обнаружить эту чертову помойку. Вторая часть сознания как будто отстраненно размышляла о том феноменальном явлении, что представляли собой уроды, собравшиеся в этой рубке. Она не только не воспринимала их отдельно друг от друга, но и вообще не воспринимала как людей. Раньше ей нравилось убивать, но сейчас, ей казалось, что в чем-то она допускала ошибку. Возможно, если до конца понять, что же она чувствует по отношению к этим существам, которые формально относятся к людям, она сможет понять что-то несравнимо большее, что вернет ей покой.