Орбитальный утилизатор

Бурнов Марти

– Я люблю вашу дочь!
– заявил он и в ужасе замер.

Ходить кругами больше не имело смысла. Каким бы сумасшедшим не был полковник, но пытаться его запутать - лишь усугублять свое положение.

– Ага, - подозрительно равнодушно отозвался Его Светлость.

– Я... вот...
– такая реакция сбила Арви с толку.
– А когда она вернется?

– Ты уже спрашивал.

– А... точно... вы не знаете...

В кабинете повисла тишина. Арви нервно ерзал. Полковник, развалившись в кресле, крутился в разные стороны и поглаживал Барсика. Неожиданно

он остановился и протянул руку, чтобы вызвать адъютанта.

"И зачем я это ляпнул? Дурак!" - успел подумать Арви. "Сейчас меня убьют!"

– Принесите мне перчатки от защитного скафандра, - приказал Ту-Лак.

"Перчатки ему! Это чтоб ручки об меня не испачкать?!" - Арви решил, что терять больше нечего.

– Вы об этом пожалеете, когда вернется Торея!

– Почему?
– бровки полковника удивленно сложились домиком, - Она сама просила меня об этом.

– Сама?!

"Торея просила его убить меня?!" Арви был готов к самому плохому, когда пришел сюда, но такое заявление все равно ошарашило. Он похолодел и судорожно вздохнул. Бешено заколотилось сердце, и не хватало воздуха. "Если повезет, я умру до того, как этот садист займется мной!"

– Ну конечно, я же говорил, что она просила почесать Барсика!
– довольно воскликнул полковник.
– Я бы и рад погладить его голыми руками, но, боюсь, что его кислота обожжет мне кожу.

"Перчатки для этого мерзкого слизняка? Чтоб погладить его!?" - Арви вздохнул спокойней. Во рту у него пересохло, и гадкий привкус страха преследовал по-прежнему.

– Я, конечно, не виню его в этом - он ведь не специально, - продолжал Его Светлость.

– Ему понравится - пробормотал Арви.

– Какой-то ты все-таки странный.

– Нет, нет! Я самый, что ни на есть обыкновенный.

– Ты случайно не поэт?

Тут принесли перчатки. Арви улучил несколько секунд, чтобы обдумать, что мог означать последний вопрос. Любил ли полковник поэзию? Если да - то Арви знал несколько стихов, а парочку даже сам написал, и это могло помочь заполучить расположение старого пирата. Говорят, они бывают сентиментальны. А если нет? Тогда лучше следить за каждым словом, чтобы случайно чего-нибудь не срифмовать. Чтоб и подозрений не возникло. И хорошо бы их обругать, поэтов этих!

– Принесите вина, - бросил полковник, натягивая перчатки.
– Да самого лучшего. И побольше! Ненавижу поэтов!
– на счастье Арви, полковник увлекся вытаскиванием клукса из контейнера и забыл, что не успел получить ответ на свой вопрос.

– Да и я тоже!

– А ты-то за что?

– Так чего от них хорошего ждать? Только болтать и могут! Словоблуды... Мне их словесный понос глубоко противен.

– Ой, дурак...
– вздохнул полковник.

Барсик лежал на руках хозяина и млел от блаженства, истекая ядовитой слизью.

– Ну, разве что некоторые из поэтов заслуживают внимания, - осторожно ответил Арви, жадно провожая взглядом адъютанта, который как раз принес вино и пару бокалов.

Арви мало что понимал в винах, но необычная форма бутылок намекала, что вино коллекционное.

От волнения, во рту по-прежнему было сухо, а измученные страхом нервы требовали успокоения - сейчас он не отказался бы и от пойла Бастера.

– Дурак, - повторил полковник, отложил клукса, взял в руки вино и попробовал его открыть.

Он сморщился от прилагаемых усилий. Арви привстал с кресла предложить свою помощь, но тут пробка с хлопком выскочила. Бутылка по инерции дернулась в сторону и густое темное вино выплеснулось на стол. Недолго думая, Его Светлость взял Барсика и положил его в лужицу.

– Пусть немного полакомится, - подмигнул он Арви.
– Интересно, как вино подействует на его организм?

– Думаю, нормально. У нас на корабле, клуксы иногда проникали в чаны с алкоголем, который...
– тут Арви смолк, подумав, что не стоит говорить полковнику, из чего делает свою настойку Бастер.

– Вот и чудесненько, - рассмеялся Ту-Лак.
– Значит, ему понравится. Барсик, - обратился он к слизню, - как воспитанный молодой человек, ты должен сказать спасибо лорду Гобиану, который любезно оставил нам запасы рианурского вина.

– О! Я слышал - это особое вино!
– воскликнул Арви, принюхиваясь к утонченному аромату, расплывавшемуся по кабинету (правда, вонь от Барсика не позволяла насладиться им в полной мере).

Обсуждение поэзии и гурманских предпочтений клуксов в компании сумасшедшего пирата - дело настолько абсурдное, что страх почти покинул Арви, как в тот раз, когда Торея едва не убила его.

– Жаль, я не догадался угостить им Барсика, когда он лакомился самим лордом, - полковник хитро взглянул на Арви.

– Да, да... Это было бы лучшей закуской.

Ульбер Ту-Лак раскатисто засмеялся, откинувшись назад. Объемистое брюшко затряслось, а сцепленные на груди ручки бессильно повисли по бокам, словно у полковника от смеха не осталось сил.

– А ты нравишься мне все больше и больше, - он смахнул выступившие от смеха слезы.
– Хотя дурак, и не понимаешь смысла поэзии.

Арви молчал. Он надеялся, что хозяин кабинета, наконец, сам выскажет свое отношение к этому вопросу. В конце концов, понятно, что единственная возможность безопасного разговора с этим человеком - вообще ничего не говорить. Даже соглашаться следовало крайне осторожно. Ведь разговаривая с самим собой, полковник привык высказываться за обоих собеседников, и сложно сразу угадать, что из высказанного на самом деле ему ближе.

Арви окончательно осмелел и наполнил свой бокал, предположив, что коли уж принесли два бокала - он имеет на это право. Ведь не для Барсика же второй? Сложно представить слизня, потягивающего вино из бокала. Лужица на столе подходила ему куда больше. Рианурское вино по-праву считалось одним из лучших. От первого же глотка приятное тепло растеклось по всему телу, изживая озноб и изгоняя остатки страха. Как ни странно, но даже полковник Ту-Лак начал видеться в ином свете - просто эксцентричный и забавный человек, к которому лишь требуется особый подход. Так же, как и к его дочери...