Орда II
Шрифт:
– Ты эт Агар, – тут же вступился Олкаба, прихрамывая, – не наезжал бы на мальца раньше времени. Его бы Кинху показать с его то спиной. Я б с такой раной в лёжку лежал, а он ишь, ещё прыгает. Чую допрыгается. Не заполучив, потеряем воина хорошего.
– А ну, закажи, – серьёзно и почти грозно велел Агар рыжему.
Тот нехотя повернулся к нему спиной, задрал рубах и замер в ожидании. Сильные пальцы атамана рану прощупали, проходя по спине болью жуткою, но голос, подошедший к ним Райс, остановил процесс грубой диагностики.
– Не лапай, – грозно велела она, да подойдя ближе сама принялась
От её еле ощутимого прикосновения Кайсая вновь дугой выгнуло, как и при осмотре в своё время Золотцем да такая приятная услада разлилась по всему телу усталому, что он аж дышать перестал, покрываясь мурашками.
– Не надо его Кинху показывать, – заключила она, прекратив доставлять удовольствие и когда Кайсай повернулся, вперила в него глаза лазоревые, и будто подозревая молодого бердника в чём-то запретном да наказуемом, сурово вопросила, – тут штопал кто-то повыше Кинха статусом. Скажешь кто?
– Нет, – тут же не задумываясь, отрезал бердник Великой Правительнице, ибо в память врезалась злобная реакция Золотца по поводу Апити да лишь опосля сказанного, с опаской задумался, кому перечит, покойничек.
– А коли велю, – грозно, чуть ли не прорычала особа царская.
Кайсай опустил голову да лихорадочно начал соображать панически, что делать ему в данной ситуации. Рассказать царице правду про еги-бабу, что с лешим живёт, засмеёт да не поверит, наверное. Во лжи обвинит крамольной. Пойди, отмойся потом. К тому же придётся заодно рассказывать о том позоре, при котором эта рана получена. О том, как такой бердник «крутой», чуть не сдох в обычной драке с увальнем, а это в данной ситуации вообще немыслимо. Лучше сдохнуть. Чем признавать себя никудышным бердником. Он тут только что выиграл такой поединок показательный да всё испортить одним дурацким признанием? Ну, уж нет. Лучше не подчиниться царице да умереть победителем, чем всё растрепать да покрыть себя позором несмываемым.
– Молодец, – вдруг прервала его страдальческие измышления Царица Великая, как-то странно улыбаясь задумчиво, – с виду трепло треплом, а смотри-ка, тайны хранит, даже за жизнь не пугается. Не переживай Кайсай. Я и без тебя вижу, чья рука тебя латала-выхаживала, да и Золотце мне кое-что поведала. Значит, всё же жива белобрысая? Насколько хоть выглядит?
Вот тут Кайсай стушевался окончательно. Надо ж насколько идиотский вопрос задала Матерь Великая. Он отвёл взгляд в сторону, где опять ему на глаза попалась Золотце, стоящая чуть в стороне от общего сборища, но по-прежнему отвечать не стал, а лишь неопределённо пожал плечами, сам ни зная, что сказать по этому поводу. Да мать её природа знает, сколько лет Апити. На глаз не определишь, а саму не спрашивал.
– Хорошо, – подытожила Райс странный диалог в одну сторону, – поговорим ещё. Чай увидимся, – тут она посмотрела туда, куда смотрел молодец и увидев свою боевую Матёрую, теребящую в руках кошель кожаный, обратилась к ней, – ты, что хочешь Золотце?
Та в раз покраснела, став как наливное яблоко, глазки потупила, прям девка «навыдане» да тихо ответила:
– Да вот, Матерь, расплатиться бы надо с ним, – и после недолгой паузы буквально выдавила из себя, – обещала рыжему.
– Ну, коль обещала, расплачивайся, – понимающе одобрила Повелительница, отходя чуть в сторону да давая своей воительнице возможность передать ему кошель наконечников. [5]
Боевая дева встрепенулась, как бы решившись на шаг решительный да пошла к нему как на смерть в костёр жертвенный, но вместо того, чтобы вручить мешочек увесистый, резко взяла его голову в руки девичьи да впилась в его губы поцелуем сладостным. После того как оторвалась от не дышавшего да обалдевшего Кайсая с глазами бешеными, небрежно проговорила, будто сплюнула:
– Сдачи не надо, покойничек.
Да опосля спокойно развернулась и на выход отправилась.
– Это что было? – спросила молодого бердника Матерь Великая, похоже, изумлённая ещё больше, чем получатель обещанного.
Но ей ответила уходящая Золотце, развернувшись в пол оборота у самого выхода:
– Это оплата, Матерь. Этот рыжий торгаш, за услуги свои деньгами не берёт, видите ли.
Взрыв хохота, притом общего, моментально разрядил обстановку напряжённую, что и самого Кайсая в чувство привело да взбодрило окончательно.
– Маловато будет! – прокричал он вслед уходящей воительнице.
Та уже от прохода лишь крикнула:
– Ты лучше яму рой поглубже в полный рост!
После чего вышла с царского двора окончательно, а сильные мира сего веселиться продолжили.
Кайсай видя, что перестал быть центром внимания, спокойно, не спеша пошёл одеваться да оружием обвешиваться. На него вроде бы никто не смотрел, ибо все двинулись к столам праздновать, но когда он в бронь залез через голову, то неожиданно обнаружил прямо перед собой Царицу Великую.
– Послушай, Кайсай, мальчик мой. Что у тебя за дела с Золотцем?
Рыжий тут же смекнул к чему клонит Повелительница, да не дав ей даже договорить полный перечень вопросов подготовленных, прикинувшись дурачком, сказанул такое, что все вопросы отпали как бы сами собой:
– Не бойся, Матерь за меня. Я схоронюсь так, что ни в жизнь не найдёт Матёрая. Ну, коли ты сама только на растерзание не отдашь бердника.
Кайсай быстро сообразил из её вопросов бесхитростных, что раз Матерь ничего не знает об их непростых отношениях, то значит у боевой девы было какое-то основание ей об этом вовсе не докладывать, а ему-то зачем её с потрохами сдавать. Матерь – её царица, а не его по статусу. Райс тут же осеклась, осознав, что малый не так глуп, как кажется, да прекрасно понял, что она хотела знать от рыжего, но поняла и то, что ни за что не скажет правды рыжий бес. Этим качеством ей мальчик понравился. Улыбнулась да тут же заговорила о другом совсем:
– У меня к тебе будет просьба одна, – начала она величественно, – думаю, не откажешь в мелочи?
– Как я могу отказать тебе, Матерь, – на полном серьёзе Кайсай ответствовал, почтенно кланяясь, а сам аж поджался, готовясь к неприятностям.
– Ну, вот и ладушки, как наш Агар любит поговаривать, – закончила она беседу, по сути, даже не начав разговаривать, – мои люди найдут тебя позже, как понадобишься.
С этими словами она развернулась да пошла к столу царскому, но не для того, чтобы сесть за него, а лишь со всеми распрощавшись, царский двор покинула.