Орден Белого Орла
Шрифт:
…Его утомило многословие адвоката, но, наверное, так было нужно. На то он и Плевако.
— …Задача защиты и ваша — идти далее, еще поискать в этом деле ошибок и возвратить его на строго законную почву. Мазурину же, а чрез него и всему обществу, да послужит его привлечение уроком!.. Мазурин ждет вашего слова, вашего разрешающего слова, как возмездия за отравленную жизнь и за безвозвратно погибшую юность!..
«Ах, чертушка! Хорошо излагает! — думал Мазурин. — Вот я и ни при чем! Другого и быть не может до тех пор, пока существует власть денег. Она сильнее любой законодательной, исполнительной и судейской власти, вместе взятых. Она правит!.. Итак, что там с пятым орденом, доставшимся мне от графа Салтыкова?.. Эта история сама по себе могла бы стать сюжетом для целого романа…
Около ста лет назад, а точнее — в холодный декабрьский день 1772 года, из Санкт-Петербурга в Москву тащился длиннющий обоз. Среди прочих саней в самой середине находились три повозки, особенно охраняемые десятью вооруженными людьми. Они спешили, а обоз тащился еле-еле. Им же необходимо было срочно доставить имущество графу Салтыкову. Ведь, посылая своих людей, граф Петр Семенович уже был прикован к постели тяжелой болезнью и мечтал только об одном — еще раз перед смертью подержать в руках драгоценные награды, заслуженные им за долгие годы ратных трудов.
Командовавший охраной егерский поручик, не выдержав медлительности мужиков-обозников, плюнул в сердцах на безопасность и приказал охране вывезти повозки из общего строя и гнать в Москву как можно быстрее.
Вскоре обоз остался далеко позади, зато впереди смелого поручика ждала разбойничья ватага, скрывавшаяся за придорожными деревьями.
Бой был смертельным. Молодой поручик успел застрелить двоих заросших косматыми бородами грабителей, а с третьим схватился на саблях. Он бы с ним справился, если бы главарь шайки — здоровенный, обрюзгший от беспробудного пьянства мужик, подкравшись сзади, не раскроил ему череп бандитской булавой. Вскоре и вся охрана оказалась перебитой, и разбойники, славя атамана, поворотили лошадей с дороги в лесную чащобу…
Как уж там делили добычу лиходеи, бог весть. Известно было одно: что не прошло и ста лет, как деревенские мальчишки из Торжокского уезда откопали разбойничий клад на заброшенном лесном кордоне, где когда-то скрывалась ватага знаменитого в тех местах атамана по кличке Хомут.
Мальчишки, разумеется, проболтались взрослым, а те, в свою очередь, прибрали драгоценный клад к рукам, что в понимании российских простолюдинов является синонимом слов “прогулять, пропить”…
Мазурин долго шел по следу орденов, но все они, кроме одного, затерялись. А вот знаки ордена Белого Орла, похоже, должны были оказаться у него.
Хранил знаки ордена некий еврей Финкельштейн, которому досталась сия награда в наследство от отца — Матвея Ароновича, державшего в Твери ювелирную лавку. Отец рассказывал Мойше, что драгоценный орден заложил ему какой-то дурной сиволапый мужик за “синенькую”, хотя стоила такая вещь куда как дороже.
К закромам Финкельштейна Мазурин нашел простую отмычку: предложил ювелиру “мильон” рублей. От такой суммы любой уважающий себя иудей никогда не откажется. Тем более что никто и никогда не предлагал Финкельштейну за орден больше. И все же он немного посомневался: стоит ли расставаться с отцовским наследством? Пришлось Мазурину припугнуть его тем, что он донесет на него в полицию, и за незаконное хранение царского ордена бедный Мойша отправится по этапу. В общем, орден перекочевал в его руки, а “мильона” Финкельштейн все еще дожидается…»
Хороший человек купец Матвей Автандилович Троицкий! Слову своему купеческому завсегда верен. Сказал, что не постоит за деньгами, — сколько пожелает Мазурин, столько и даст ему за орденскую коллекцию, — и точно, дал.
Теперь Мазурин — обеспеченный человек, хватит и ему, и его потомкам, если таковые появятся. Вот только выпутается из неприятной истории, связавшей его с группой старых знакомых, «червонных валетов», и заживет по-королевски. Первым делом поедет проведать, как там живет заграница. А дальше видно будет… Денег хватит на все!
Но вот и последнее слово присяжных заседателей. Все двенадцать признали Мазурина невиновным, что и требовалось доказать…
Булавин
…Наш медицинский «РАФик» выехал на узкую улицу под названием Большая Дмитровка и, задерживаясь на светофорах, покатил в сторону Страстного бульвара. Меня почему-то клонило в сон, так что водитель принялся теребить меня свободной рукой за плечо и рассказывать пошлые анекдоты, но они что-то плохо доходили до моего сознания, и я, стараясь быть вежливым, смеялся невпопад.
Знакомое лицо я подметил у пивного погребка на углу Столешникова переулка и тут же, вздрогнув, окончательно проснулся.
— Это же один из грабителей, которого я видел дважды. Первый раз на лестничной клетке у квартиры отставного генерала Пономарчука, а во второй раз этот тип вместе с подельником ограбил мою собственную квартиру…
— Что ты там бурчишь себе под нос? — не расслышал водитель.
— Это я про себя! Слушай, притормози возле магазина мехов. Я, кажется, знакомого встретил…
— Пожалуйста, мне нетрудно, — понимающе подмигнул мне водитель. — Небось, пивка хочешь употребить? Давай, до конца дежурства недолго осталось…
Я, не обращая внимания на его слова, вылез из кабины и уставился на знакомца, узнавая и не узнавая его. Он был сильно пьян. Какие-то типы помогли ему подняться из подвала пивной и теперь усаживали в остановленную черную «Волгу». Машина и пассажир удивительно не подходили друг другу, как не подошел бы черный смокинг к обтрепанным джинсам. Но хозяину «Волги» сунули приличную сумму, и он согласился доставить пассажира, куда тот пожелает.
Я подождал, пока приятели моего знакомца вернутся в пивную, а «Волга» проедет мимо нас, вскочил в кабину «РАФика» и сказал водителю:
— Следуй за черной «Волгой»!
— Зачем?
— Потом объясню!
Водитель не стал больше ни о чем спрашивать, а с места в карьер рванул за «Волгой». Догнав ее и пристроившись сзади, он скинул скорость и поехал не торопясь, повторяя маршрут ехавшего впереди водилы. Так мы выбрались на Страстной бульвар, свернули на Тверскую и вскоре оказались на Ленинградском проспекте.