Орден Белого Орла
Шрифт:
— Не разменяете тысячную купюру? — спросил он меня.
— Разменяю, — ответил я и полез за портмоне, где лежали заранее приготовленные разменные деньги.
Вместе с тысячной купюрой невзрачный человек сунул мне в руку небольшую металлическую коробку, которую я тут же положил в карман плаща.
Когда возвращался домой после «шпионского свидания», меня колотила нервная дрожь. И хотя я всячески убеждал себя, что все прошло удачно, чувство страха не проходило. Дома я снял плащ и, повесив его в прихожей, пошел в ванную мыть руки. В этот момент и раздался телефонный звонок.
— Иван Николаевич? — услышал я. — Это от вашего знакомого… Ваш новый протеже погорел. Вам очень рекомендуют срочно поменять квартиру. Лучше уехать из города совсем. Как только окажетесь на новом месте, подайте о себе весточку. Только не задерживайтесь в Москве! Слышите меня? Это не в ваших интересах…
— Слышу… — еле выдавил я из себя и положил трубку. «Все бросить и уехать?» — промелькнуло в голове. Ну уж нет! Один преуспевающий бизнесмен давно просил уступить ему мои пятикомнатные хоромы за хорошие деньги. Надо срочно позвонить и сказать, что согласен на продажу…
Я набрал номер покупателя.
— Семен Васильевич? Это я, Телегин!.. Вашими молитвами. Я согласен на продажу, но о сумме нужно подумать. Дешево я не уступлю даже вам, старому доброму приятелю. Да… Секунду, кто-то ко мне в квартиру трезвонит. Сейчас отважу неурочного посетителя, и продолжим беседу.
Я положил трубку на телефонный столик и пошел открывать входную дверь…
Прохоров-Мозоль
…Я и не думал, что так люблю Инну. Понимание этого пришло только после ее гибели.
Вернувшись в Москву, я первые дни был сам не свой. Слонялся без дела, ходил по кабакам, напиваясь до чертиков. Не знаю, сколько бы все это продолжалось, если бы Телегин не предложил верное дельце со старинными российскими орденами. Я согласился взяться за него без особого желания. Но мысль о том, что мне необходимо встряхнуться, заставила меня действовать.
На следующее утро, когда ордена были в моих руках, я с пристрастием рассмотрел их. Особенно мне приглянулись звезда и крест с белым эмалевым орлом. Это позже я узнал, что орден так и назывался, а в то утро мне почему-то страшно захотелось оставить его у себя. И я оставил. Правда, Телегин каким-то образом пронюхал, что я отдал ему не все ордена, но прямых доказательств у него не имелось.
Максим Воздвиженский, бывший моим гидом в Париже, говорил, что у него имеется богатый коллекционер. Именно для него я доставал награды советского периода. Но он заплатил бы гораздо больше за старинные российские ордена. В этом я нисколько не сомневался, потому решил прокрутить операцию по продаже ордена Белого Орла самостоятельно. Но дело не выгорело. Нашего курьера, проводника в международном поезде Брюссель — Москва, пощипали пограничники. Узнал я об этом от него самого при нашей очередной встрече у Центрального телеграфа.
— Принесли орден? — спросил меня полный лысоватый мужчина средних лет в безукоризненно сидевшем на нем новеньком костюме в полоску.
— Принес. А как с деньгами?
— С этим хуже. Доллары находились в моем тайнике в туалетной комнате вагона. Обычно туда никто и носа не совал, а в этот раз русские пограничники оказались особенно дотошными. Какой-то сержант отыскал тайник и конфисковал деньги. Наверно, сейчас гуляет во внеочередном краткосрочном отпуске. А вы, милейший, остались без аванса. Советую вам передать мне орден без денег. Их вы получите позже, в Рио-де-Жанейро.
— Будут деньги — будут и ордена! — жестко ответил я. — Я сам привезу Белого Орла в Бразилию. Так и передайте нашим друзьям.
Конечно же, я хорошо понимал, что рискую, затевая подобную аферу. Мне было куда сложнее провезти контрабандой орденские знаки через таможню. И все же я пошел на это, поскольку в голове мелькнула, как мне показалось, стоящая идея. Я вспомнил о своем друге детства Эдике Каминском, ставшем довольно-таки известным художником-медальером. А не попытаться ли мне уговорить его сделать копии орденских знаков? С ними мне будет не страшно распрощаться на таможне, если их вдруг обнаружат. Да и продать лучше подделку. Подлинник же мне еще пригодится.
С Эдиком мы повидались мимоходом. Он назначил мне свидание у проходной киностудии «Мосфильм».
— Спешу, спешу! — проговорил он, пожимая мне руку. — Срочно улетаю в Бишкек. Там есть для меня хороший заказ…
— А от старого школьного друга заказ примешь? — спросил я с ходу.
— Смотря какой, — улыбнулся Каминский, поправляя съехавшие на нос очки.
— Взгляни, — сказал я, протягивая жестяную коробочку из-под леденцов, в которой держал орденские знаки.
— Ого! — удивленно воскликнул Каминский. — Да они, никак, настоящие… Слушай, продай, будь другом! Сколько хочешь? А, черт, у меня же свободных денег сейчас нет — дом строю в Подмосковье… Ты пойми! Только что подписал договор с киноконцерном «Мосфильм» на большую работу. Я должен буду сделать для исторического кинобоевика несколько комплектов старых русских орденов. Нужны образцы. Они у меня почти все есть. Не хватает только двух — ордена Святого Иоанна Иерусалимского и вот этого. Такая, понимаешь, закавыка…
— Уговорил! Как образец я тебе орденские знаки дам, но только на время и с условием…
— Каким?
— Ты быстренько сделаешь копию для меня. Идет?
— Без проблем!.. Хотя подожди. Для полного сходства мне потребуется изрядное количество времени. Делать-то копии придется не из папье-маше…
— Полного сходства и не требуется. Главное, чтобы похожи были на настоящие, только и всего, — успокоил я художника-медальера.
— Дело чести! По рукам! Я владею одной уникальной технологией… Орден я забираю! Через три дня позвоню. Привет!
— Погоди! А телефон-то ты мой помнишь?
— Само собой…
— Хорошая у тебя память! — позавидовал я школьному другу. — Мне бы такую…
Подготовка к отлету в Бразилию заняла у меня около недели. К моменту выезда в аэропорт я получил от Эдика свой заказ и остался им доволен. Предупредив художника, что настоящий орден мне потребуется дней через десять, когда вернусь из командировки, я собрал вещички и стал дожидаться Телегина, который обычно отвозил меня в аэропорт. Однако сам он почему-то приехать за мной не соизволил, прислав вместо себя какого-то невысокого белобрысого незнакомца. Чем-то мне этот парень не понравился. Сам не знаю чем. Может, циничной ухмылкой, может, бесцветными рыбьими глазами, какие бывают только у хладнокровных убийц.