Орден госпитальеров
Шрифт:
Постепенно военная сторона деятельности ордена Святого Иоанна стала преобладающей. Папы, которым был непосредственно подчинен орден, поначалу были озабочены этим «смещением акцентов» в деятельности Ордена, рассматривая в качестве первоочередной и главнейшей обязанности госпитальеров заботу о паломниках и уход за больными и убогими. В своей булле «Piam admodum» (1178–1180) папа Александр III (1159–1181), обращаясь к магистру Роджеру де Мулэну, призывал его «… в меру сил соблюдать освященные временем правила и добрые обычаи своего блаженной памяти предшественника… Братии надлежит браться за оружие только тогда, когда раздается общий призыв к обороне страны или к осаде крепости неверных под знаком Креста. Вследствие этого не должна, однако, ни в коей мере умаляться забота о бедных» [291] .
291
Delaville le Roulx J.Cartulaire General de l’Ordre de S. Jean de Jёrusalem, 1100–1310. Vol. I… P. 360 (№ 527).
Из
Первый Великий Магистр ордена, Раймонд дю Пюи, за 40 лет своего правления, придал своему детищу преимущественно воинский характер, который сохранялся вплоть до конца существования орденского государства на Мальте. Именно он положил начало преобразованию ордена из сообщества братьев-странноприимцев в рыцарский орден. Именно при нем руководство в нем перешло к рыцарям, начавшим играть в орденской среде доминирующую роль. Принадлежавшие к сообществу клирики, хотя и стали действительными членами ордена, стали играть, по сравнению с братьями-рыцарями, второстепенную роль. На раннем этапе существования ордена они чаще всего являлись капелланами в госпиталях и рыцарских общежитиях, или же возглавляли, в качестве приоров, священнические конвенты. Третью группу членов ордена составляли служащие братья. Они трудились в госпиталях или участвовали в военных походах в качестве вспомогательных войск.
Кроме того, госпитальеры содержали отряды наемной легкой кавалерии, так называемых «туркополов», упомянутых впервые в папской булле 1131 г. В ней говорится, что орден госпитальеров содержит за свой собственный счет отборный отряд оруженосцев и снабжает их лошадьми, с целью охраны пилигримов от нападений неверных по пути к местам паломничества и обратно. Крестоносцы впервые познакомились с подобным родом войск, состоявшим исключительно из наемников, у византийцев, у которых и переняли его, под тем же названием. Нанимавшиеся орденом госпитальеров туркополы рекрутировались по большей части из местных восточных христиан (греков и сирийцев), а частично из крещеных мусульман. Позднее в туркополы зачисляли всех без разбору и без различия нации и вероисповедания. Эти, вооруженные мечом и луком со стрелами наемные воины не представляли большой ценности в полевых сражениях на открытой местности. Их задача заключалась в том, чтобы внезапными нападениями вносить сумятицу и панику в ряды противника, производить разведку и вступать в бой повсюду, где тяжеловооруженные рыцари не могли сражаться достаточно эффективно.
Наемная легкая конница ордена сохранила за собой наименования «туркополов» и в последующие столетия, когда в Святой Земле давно уже не осталось никаких крестоносцев. Даже в период пребывания Ордена госпитальеров на Родосе и на Мальте они продолжали содержать отряды туркополов. Пилье английского «языка» госпитальеров выполнял функцию «Туркопольера», то есть начальника наемной конницы ордена. Последний английский Туркопольер умер в 1550 г. Кстати, возникший в Палестине в 1198 г. Немецкий орден также имел отряды туркополов, продолжая использовать подтем же названиям их и после ухода из Святой Земли, в боях с язычниками Пруссии, Прибалтики и Литвы. Даже в уставе Тевтонского ордена, отпечатанном в 1806 г. в Кенигсберге, встречается упоминание о «Туркопольере» как особой высокой руководящей должности ордена.
Но все же решающую роль в бою играли рыцари ордена, каждый из которых был обязан иметь при себе трех лошадей и двух служащих братьев. Каждый из этих служащих братьев обязан был иметь двух лошадей и, в случае исправного поведения, мог быть принят в число рыцарей ордена. Защитное вооружение рыцаря описываемой эпохи состояло из панцирной рубашки, вероятно, довольно тяжелой. На рисунке, датируемом примерно 1080 г., изображены два человека, несущие вдвоем одну такую панцирную рубашку.
Меч был коротким, с двумя лезвиями. Он был прямым, так как ковался с обеих сторон, в отличие от восточной сабли, кованой только с одной стороны и потому, естественно, изогнутой. Шлем рыцаря представлял собой простую, несколько удлиненную кверху полусферу из нескольких склепанных железных пластин с наносником, защищавшим нос и лицо рыцаря от ранений в бою. В качестве наступательного оружия служило легкое, но длинное копье с древком из ясеня, чья древесина являлась импортным товаром. Каплевидный щит состоял из досок, обтянутых кожей и окованных по краям металлическим ободом. Уже в XII в. засвидетельствовано использование на щитах геральдических фигур, однако без конкретной связи с представителем того или иного рода. Если предположить, что госпитальеры уже тогда метили свои щиты знаком орденского креста, то это был наверняка простой прямой крест из двух перекрещивающихся под прямым углом полос — продольной и поперечной.
Однако на пути превращения духовных орденов в духовно-рыцарский были и проблемы, связанные с участием их членов в военных действиях. Требовалось специальное обоснование, богословская подоплека. И тут на помощь пришел известней в это время европейский проповедник Бернард Клервосский (1090–1153). Он родился в семье Тесцелина Сора, знатного бургундского дворянина. Его отец занимал видные посты при герцогах бургундских. Многие авторы его биографии указывают, что его мать еще с детства предназначала сына к монастырской жизни — и во многом благодаря ей юный Бернард разочаровался в мирских заботах и ушел в монастырь Сито в возрасте 23 лет. Но правильнее будет сказать, что даже если она его так и воспитывала, то делал это по весьма прозаической причине. Он был не первый и далеко не последний сын в семье. А по сложившейся к XI в. традиции он должен был стать монахом, чтобы не тревожить своих старших братьев претензиями на наследование земли. Бернард так и поступил. Уйдя в монастырь, он, как пишут его биографы, совершенно забыв о нуждах тела, приводил в недоумение, а порой и трепет, братьев по обители. Молодой монах почти не спал, проводя круглые сутки за изучением Священного Писания и молитвой. Не обращая внимания на окружающий мир, он полностью погружался в свой мир внутренний, наполненный размышлениями о Боге и переживаниями духовных эмоций.
Уже в 25 лет молодой монах по приказанию аббата основал монастырь Клерво, на диком лесистом берегу реки Обы, и, возглавив 12 послушников, сам стал аббатом. Монастырю было уготовано процветание и громкая слава. Кардиналы, епископы, европейские короли и даже папы Евгений III и Иннокентий III — не раз обращались за советом и помощью к молодому аббату Бернарду из Клерво [292] . Понимая свое значение, Бернард начинает принимать активное участие в политической жизни Франции, Англии, Италии.
292
Флетчер писал: «Иннокентий, если он и нуждался в том чтобы добиваться поддержки Бернарда, несомненно, снискал его благодарность, пожаловав цистер-цианскому ордену самые обширные изъятия из епископской юрисдикции, которые можно вообразить. Папа подтвердил все орденские права собственности, даровав ему абсолютную свободу избрания аббатов и исключение из любых обложений десятиной». Такими благами пользовались только два духовно-рыцарских ордена — госпитальеров и храмовников. См.: Fletcher С. R. L.Making Western Europe. Vol. И. London, 1912. P. 136.
Когда, как мы помним, в 1118 г. девять французских рыцарей решили создать военно-монашеский орден — «для охраны паломников, следующих в Иерусалим», то сделали это по уже существовавшему образцу, каким для всех являлся орден св. Иоанна, члены которого назывались госпитальерами. Возглавлял этих французов друг Бернарда Гуго Пайен, который и обратился с каким-то письмом к Бернару. Ответ был получен довольно быстро, причем, текст этого письма стал широко распространяться повсюду. Он стал известен под названием «De laude novae militiae» («Похвала новому рыцарству»). Это сочинение можно рассматривать и как наставления рыцарям, и как обращение к европейским правителям, духовным властям и народам.
А в 1128 г. (единственный случай в истории!) для официального признания ордена храмовников, устав для которого был написан специально Бернаром Клервоским, был созван специальный церковный собор в Труа. Слава этого церковного и политического деятеля была настолько великой, что через двадцать лет, в 1174 г, римская церковь его канонизировала. [293]
Итак, его знаменитый трактат был настоящим обоснованием существования духовно-рыцарских орденов.
293
О св. Бернарде существует большая литература, мы указываем лишь некоторые работы на русском языке: См.: Парийский Л.Обличение папства католическим святым // Журнал Московской Патриархии. 1950. № 2. С. 52–60.; Кудрявцев В. В.Лекции по истории религии и свободомыслия. Минск, 1998; Мудра-гей Н. С.Знание и вера: П. Абеляр и Бернар // Вопросы философии. 1988. № 10; Браг Р.Антропология смирения. // «Вопросы философии». 1999. № 5. С. 99–101.; Шишков А.Св. Бернар Клервоский: учение о человеческой свободе и церковной политике // Точки. 2001. № 3–4 (2).