Орден Креста
Шрифт:
– Скажи, что бы они все ушли, - попросил епископ своего помощника.
– Я хочу, что бы они совсем ушли.
– Но...
– Эйд, это важно.
Только теперь Стен обратил внимание на того, кто был рядом. Эйд, он же Эйден Асер, один из тех немногих, кого Стенет мог бы назвать приятелем прошлого. И пока этот давний товарищ выводил всех остальных из покоев, он бегло нашел немало знакомых лиц, с трудом припоминая их имена. Многие из этих людей, его коллег из окружения почтенного епископа, могли бы быть Стенату друзьями, если бы только сам Стенет этого пожелал. Теперь
Однако дверь закрылась. Он увидел озадаченное, явно недовольное лицо Эйда, и начал догадываться о том, что его ждет. Эти догадки ему не нравились.
– Стенет, скоро появится Тьма, пришедшая за мной. Это неизбежно. Ты должен показать себя в бою. Знаю, ты давно не сражался, занимая свой пост, но не спорь. Уважь старика.
Епископ добродушно улыбнулся. Эта слабая улыбка на его старческом морщинистом лице, казалась высшей степенью спокойного принятия. Его рука легла поверх пальцев Стената.
– Это важно, я хочу, чтобы ты занял мое место...
Стен невольно отшатнулся, высвобождая свою руку. Против битвы он не смел бы возражать, но стать епископом, было просто немыслимо.
– Поверь мне, невзирая на...
Старик помолчал, потом заговорил:
– Доверься мне, это просто необходимо.
– Я не...
– Не отказывайся. Нельзя уйти от судьбы. Если ты не станешь им сейчас, ты станешь им потом. Это неизбежно.
Понимать это разум Стена просто отказывался. За какое-то мгновение, вместо череды мыслей и бесконечного блуждания в неясном тумане, он почувствовал тяжесть и головную боль.
Все это было просто немыслимо. Он хорошо понимал, что слаб, более того находится в довольно шатком состоянии, буквально на грани падения. Он уязвим, и в любой миг может поддаться любой мимолетной Тьме. Он корил себя часами и был готов приступить к самобичеванию, а ему предлагали возглавить орден, от которого во многом зависит будущее всего человечества.
Невольно вспоминался лик из недавнего кошмара, где у Тьмы были его глаза.
– Поймите я, - начал было Стен, подбирая слова.
Он так и стоял на коленях, глядя в пол, не представляя как можно объяснить предчувствие, или скорее просто страх собственной одержимости.
Епископ будто понял его.
– Поверь мне, тут не так важна чистота души, как важна чистота помыслов.
С трудом привстав на постели, старец сел. Видя его иссохшие ноги, где на каждой кости можно было разглядеть каждую жилу, Стенет только ниже опустил голову, безмолвно покоряясь. Юношеская робость вновь овладела им. И словно мальчишка он был готов покориться мудрости старика.
Тонкие пальцы епископа коснулись его головы.
– Посмотри на меня, сын мой.
Несмело поднимая глаза, он чувствовал руки этого святого на своих висках, и ему казалось, что боль в его голове отступает.
– Не бойся, ты не одержим, и не будешь.
Промолвив это, старик коснулся сухими губами лба Стената. Тот же в руках старика испытывал все. Покрываясь холодным потом, он чувствовал себя больным на пороге выздоровления, словно очнулся от долгого лихорадочного бреда. Его разум медленно прояснялся, а легкая улыбка епископа давала ему новую жизнь.
– Все дело в том, что твоя жена Анне...
Стен отшатнулся. Все наваждения просто рассеялись. Ему казалось, что от ее имени он мгновенно отрезвел. Вскочив на ноги, он отступил, не понимая, зачем вообще говорить об этой женщине. Кровь тут же ударила в его голову, лишая всякого здравомыслия, пробуждая в нем юношескую горячность.
Его трезвость в действительности была дурманом. Он не мог уже не слушать, не думать, ни тем более понимать.
– Причем тут...
– Стен, когда ты уехал, она...
– Я не хочу ничего знать о ней!
– буквально взвыл Стен, хватаясь за голову.
В его голове всплывали старые воспоминания, давние обиды. И та горечь, та боль, которую когда-то он стерпел, теперь ударила его слишком внезапно. Все же он не ожидал, что здесь кто-то мог заговорить о ней, особенно епископ, пред которым он был так открыт.
Отступая как можно дальше, он крепко сжимал собственную голову, словно опасался, что она просто взорвется.
– Стенет, ты должен знать. Ведь ты...
В этот миг дверь открылась, впуская в душную спальню поток живого воздуха.
– Началось, - сообщил вошедший Эйд.
– Одержимый прямо в нашей часовне.
Стен опустил руки, призывая на помощь свою волю.
– Для меня место в команде найдется?
– спросил он тут же, помня, что о подобном заботятся заблаговременно.
– Ты в списке мечников этой битвы.
Стен лишь кивнул. Он уже все понимал. Недовольство Эйда было теперь понятным, а его место в команде очевидным. Будущее казалось предрешенным. Однако внутри что-то противилось. Более того туманный разум, опаленный жаром давней боли не хотел мыслить. Он только хотел выплеснуть весь свой гнев в схватке.
– Стен, поспеши, - проговорил епископ тихо.
– Возвращайся как можно быстрее, я должен открыть тебе твою собственную тайну.
Эйд внимательно посмотрел на них. Видно этот взгляд не понравился епископу, и он поспешно протянул Стену руку, словно намереваясь прощаться.
Стен принял это как должное, в соответствии со всеми правилами. Приклонив колени, он поспешно коснулся губами старой руки, заметив однако, как губы старика чеканно но беззвучно прошептали: «Я буду ждать тебя».
Стен кивнул, не отдавая себе даже отчета, на что соглашается и спешно вышел.
Свежий воздух коридора и шум голосов привели его в чувство. Слишком много он испытал за крайне короткий срок, слишком сильно это его утомило, слишком сложно было теперь успокоиться. Однако его радовало, что все это можно превратить в силу. Все его волнения, всю ту энергию, что разрывала сейчас, его сердце можно было направить против Тьмы. Это было в некотором роде спасением, очередным спасением от самого себя. Только Стенет даже думать об этом не хотел, спеша больше узнать о своей новой боевой команде.