Орден последней надежды. Тетралогия
Шрифт:
– Простить себе не могу, что вы ускакали в одиночку! – рыкнул де Брюлье. – Благо мы вовремя вас догнали.
– Все хорошо, – отозвался я, – что хорошо кончается. Жаль, что эти мерзавцы убили моего коня, знатный был жеребец.
В глазах лейтенанта заплясали непонятные искорки, безразличным голосом он переспросил:
– А как же потерянное оружие?
– Надеюсь, оно встанет им поперек горла! – махнул я рукой.
– Не встанет, – улыбнулся де Брюлье. – Мы потолковали с теми ребятами по душам, и они сами все вернули.
Один из головорезов лейтенанта протянул мне утерянных друзей, «Беатрис» и булатный меч. Я отвернулся, не желая, чтобы заметили выступившие слезы, тихо произнес:
– Дайте мне пару минут, чтобы немного прийти в себя и переодеться. Впереди долгий путь, нам нельзя задерживаться.
– Что ж, – пожал плечами де Брюлье. – Вы здесь начальник, вот и решайте, куда нам двигаться дальше. Лично я рекомендовал бы оставить епископство Ланнау как можно быстрее. Граф д'Эсневаль очень обидчивый человек. Как бы он не выслал вслед за нами пару сотен лихих ребят, забубённых головушек.
– Да, не будем злоупотреблять его гостеприимством, – кивнул я. – В дорогу!
Семь лье, лежащих между городами Лан и Суассон, мы преодолели за три часа и, как только переправились через реку Уазу, тут же позабыли про возможную погоню. Дело в том, что тут и там на дороге начали встречаться патрули французской армии – у каждого воина на груди был нашит белый крест, – поэтому мы почувствовали себя почти что дома. В Суассон, место дислокации освободительной армии, мы въехали к вечеру. Дневная жара начала понемногу уходить, уступая вечерней прохладе, пылающее солнце уже не резало глаза. Поднялся ветер, пригнавший темные тучи, которые тотчас начали сталкиваться, громыхать и наливаться чернотой, – вероятно, готовилась гроза. У первого же городского патруля я узнал, где располагается Орлеанская Дева, – оказалось, что в замке Эклюз.
Прошел час, прежде чем я смог добраться до покоев, отведенных Деве. Двое воинов, стоящих у дверей, ожгли меня неприязненными взглядами, но пропустили, узнали личного лекаря. Молясь в душе, чтобы Жанна еще не легла спать, я громко постучал и, дождавшись разрешения, вошел. Как только я увидел ее, сразу же перехватило дыхание, так она была хороша. Да вы и сами замечали, что есть женщины и есть Женщины. Как раньше в присутствии Изабеллы Баварской мужчины совершенно не замечали других дам, так и сейчас все красавицы меркнут в присутствии Жанны. Одна порода! Проклятое сердце молотило так, что я ничего не слышал, кроме рева крови в ушах.
Я даже не сразу замечаю, что Дева чуть-чуть похудела и осунулась, под глазами у нее проступают темные круги. Хорошо ли она питается, а вдруг заболела, пока меня не было рядом? Страшно подумать, что любимая может доверить свое здоровье здешним коновалам!
– Здравствуйте, Жанна, – выпаливаю я. Девушка приподнимает брови, на лице мелькает слабая улыбка, в ее голосе я слышу изумление:
– Робер? Откуда вы взялись?
– Не время сейчас об этом! – решительно прерываю я. – Скажите, когда запланирован выход войск к Парижу?
– Завтра, – сразу же отвечает Жанна. – Но почему вы об этом спрашиваете? И отчего у вас такой взволнованный вид?
– Сядьте, Жанна, – говорю я. – Я должен рассказать вам нечто важное.
– А ваша новость точно не может подождать до утра? У меня есть еще пара дел на сегодня.
– Нет, – отвечаю я. – Это срочно. Знайте, что в вашей армии составлен заговор против короля!
– Заговор? – эхом отзывается девушка. – Не может быть!
– Заговорщики планируют захватить Париж, воспользовавшись вашим именем. Карла убьют, а вас провозгласят королевой. Как только известие о взятии столицы достигнет Германской империи, в поддержку заговорщиков немедленно выступит войско, собранное якобы для крестового похода против Чехии.
В глазах Жанны мелькает непонятное мне выражение. Она порывисто встает, руки скрещены на груди, в голосе проступает сомнение:
– Но откуда вы знаете о заговоре? Поведай вы мне что-нибудь о болезнях или лечебных травах, я бы поверила, но политика... Заниматься разнюхиванием и разоблачением должны другие люди, специально этому обученные. Пусть они не разбираются в лечении, но в знании придворных интриг им нет равных. После долгого отсутствия вы врываетесь сюда с взволнованным видом, толком не умывшись с дороги. И этот рассказ о заговоре... Вы точно здоровы?
– Полностью! – сухо отзываюсь я. – Благодарю за заботу, но хочу напомнить о том, что по приказу короля Франции являюсь вашим телохранителем. Вот почему мне приходится лезть в разные интриги. Поймите, я всего лишь хочу вас сберечь. – Я протягиваю Жанне свиток, отобранный у Пьера: – Ознакомьтесь, вот перехваченное письмо от герцога Баварского к предателю, затаившемуся подле короля!
Жанна пробегает письмо глазами, на минуту о чем-то задумывается, ее тонкие пальцы безостановочно тарабанят по крышке стола. Вскинув голову, девушка решительно произносит:
– Пойдемте, мне надо кое с кем поговорить.
Несмотря на внешне хрупкое телосложение, двигается Дева очень быстро, я еле за ней поспеваю. Уже довольно поздно, но в коридорах замка полно вооруженных людей. Во взглядах, которые воины бросают на Орлеанскую Деву, я вижу не просто почтение к удачливому и умелому полководцу, в них проступает искренняя любовь.
– Отлично, – шепчу я. – Да они за Жанну кому хочешь горло перегрызут! Я не ошибся, прямиком отправившись сюда, в Суассон!
На третьем этаже мы останавливаемся у каких-то дверей, воины, застывшие по бокам от входа, тут же вытягиваются во весь рост. Выкатили грудь, пальцы, сжимающие древки копий, побелели от напряжения, глаза излучают преданность и усердие.
– Герцог здесь? – спрашивает девушка.
– Так точно! – бодро рапортует старший из воинов, судя по значку, прикрепленному у наконечника копья, целый сержант. – Ждут вас, как и было велено.
Я влетаю в комнату вслед за Жанной и тут же замираю, будто налетел на столб. Из-за широкого стола, заваленного бумагами, мне холодно улыбаются два человека, которых я меньше всего ожидал увидеть вместе, два кузена короля Франции: верный вассал герцог Алансон и грязный заговорщик Жиль де Лаваль барон де Рэ.