Орден Святой Елены
Шрифт:
— Ээ… — рассказывать фон Келлеру что у Ирины Васильевны на тот момент был выбор всего из двух опций — стать моей женой или остаться в безвестном овраге прикопанной — я не решился. Дружба дружбой, но какие-то моменты должны остаться тихой семейной тайной. Особенно, если за разглашение таких милых семейных тайн можно и на каторгу уехать, амнистия то только для Валюши выбита. На остальное СИБ глаза закрывает — пока я тут воду баламучу вокруг Ордена и им на руку играю. Хотите бардака и неопределенности — просто добавьте Уварова. Неважно куда.
— И… барышня, как вас, я запамятовал… — обращается он к кицунэ, которая сидит
— Акай. Меня зовут Акай. — представляется она: — и я наложница Господина. Его скромная рабыня, исполняющая все его похотливые желания и развратные фантазии. — она потягивается и халатик чуть распахивается спереди.
— Вот ты гад, Уваров. — вперивает в меня мрачный взгляд фон Келлер: — как есть сволочь. Вот есть у тебя уже Мещерская, чего тебе еще надо, а? Она же женщина мечты!
— У Мещерской так как у меня не получается. У меня тело гибкое и я растягиваюсь хорошо. Везде. — информирует фон Келлера кицунэ и тот — поперхивается шампанским и надрывно кашляет. Встаю и хлопаю его по спине — нежно так, чтобы не сломать ничего.
— Не думай, что спасибо тебе скажу… — говорит он, вытирая рот салфеткой: — должно же и мне повезти, а? Познакомь меня со своей кузиной, будь другом? Так и так скажи, Леоне фон Келлер, древний род, всегда государю служили на войне, умирали за отечество, а в личном общении обаятелен, умен и скромен!
— Постараюсь запомнить, — киваю я: — но ты зря ерепенишься. Она в провинцию уехала, в Тверскую или Тамбовскую губернии… говорят там бунты сейчас. Так что нескоро будет.
— С ума сойти, Ледяную Княжну и на подавление бунтов, совсем у кого-то голова наверху не пашет… — ворчит фон Келлер: — а все эти «дикие» маги и чертовы народовольцы, кабы не они…
— Ну, да. — киваю я. Есть корпус жандармерии и обычно их достаточно. На крайний случай армию в губернии применяют, местные войска, тут же расквартированные. Но в последнее время на стороне бунтовщиков часто маги появляются, такие как Николай Рябов, например, мастер марионеток. То есть довольно высокого ранга. Простое правило — чтобы бороться с магами — лучше привести своего мага, еще более высокого ранга. Уровень силы тут в зависимости от ранга — меняется в геометрической прогрессии и моя кузина близка к мэтрам и лучшим магам мира, выше десятого ранга — только Бог. Или такие как вот эта босая девушка со смуглой кожей… которая даже не ее. Интересно было бы ее на ранг проверить, да разве ж дастся? Кроме того, она ж ханьская лисица, обязательно применит
— Но, когда-нибудь она обязательно приедет! Я к тому моменту уже на дуэлях подерусь, а суд офицерской чести… максимум погоны сорвут. Ну и пес с ним. Представишь меня своей кузине? Пожалуйста, Уваров, я же тоже человек, я одинок и страдаю…
— Ты страдать не умеешь. Ты, фон Келлер — кобель и бабник почище меня будешь. — отвечаю я.
— Что?! Неправда!
— Акай, дорогая, что скажешь? — спрашиваю я у кицунэ и та закладывает страницу в своей книжке про «Марію-Антуанетту, богобоязненную православную д?вицу въ пл?ну у турецкихъ янычаръ», смотрит на гусара и втягивает воздух ноздрями.
— Пятеро, — говорит она: — за вчера и сегодня. Все разные девицы. Двое ничего так, молодые и здоровые, одна купчиха или в лавке пряностей работает. Но… старушка, фу таким быть!
— Ничего она не старушка! Натали Борисовна очень даже хорошо выглядит для своего возраста! — возражает фон Келлер: — и… откуда вы все это знаете?
— У меня хороший нюх, — отвечает та, снова открывая свою книжку: — а мыться вы изволите, как и полагается настоящему гусару — только когда не пьете. Хотите я скажу, чем одна из девиц болеет?
— Что?!
— Не переживайте вы так, это лечится.
— А говорила, что дева еще… — кручиниться фон Келлер: — не везет в любви, положительно!
— Обожаю промискуитет, — кивает кицунэ: — правда вас, мужиков обычно надолго не хватает… но этот хотя бы старается.
— Извините, Владимир Григорьевич, — в гостиную входит один из людей кузины, этого я еще не знаю по имени: — там гости пожаловали.
— Скажите, что княжны еще нет и я не знаю когда будет. — отвечаю я.
— Это молодой князь Потемкин и с ним господин Алферов. Они уверяют что к вам. — поясняет он: — они уже раздеваются, просили о себе доложить.
— Вот как. — слегка удивляюсь. Ни Потемкина ни Алферова я не знаю, по крайней мере не помню, чтобы представляли, за один светский вечер кузина познакомила меня с кучей народу, кто-то знал меня и прежде, но такие фамилии я в первый раз слышу. Впрочем, мой долг, как хозяина, пусть только временного — встретить гостей как полагается. А как полагается? Окидываю взглядом гостиную. Мало того, что бардак везде, лисица в одном халатике сидит, фон Келлер пьяный сидит, бутылки от «Вдовы Клико», одна с отрезанным горлышком (гусар отрубил пробку вместе со стеклом), так и я тоже не в самом презентабельном виде, в белой рубахе и форменных брюках. А с другой стороны, чего мне волноваться, я же представитель чертовой аристократии, в доме и горничные и повар тоже есть, надо только сказать, чтобы прибрались и еду приготовили, а встретить их и в библиотеке можно…
— Владимир Григорьевич? — раздается голос и в гостиную входят двое молодых людей. Они одеты по последней моде, в руках — почему-то белые перчатки и цилиндры. У первого из вошедших коротенькие щеголеватые усики.
— Здравствуйте. Прошу прощения за окружающий беспорядок. Мы можем пройти в библиотеку для беседы, а повар пока приготовить закуски и…
— В этом нет нужды, Владимир Григорьевич, — сухо замечает первый вошедший и перекладывает перчатки в одну руку: — мы ненадолго. Меня зовут Владлен Сергеевич, это вот — Николай Владимирович. Он из Алферовых. И у него к вам есть пара слов.