Ордер на возмездие
Шрифт:
За машиной Сундукова следили, но делали это так аккуратно, что Сундуков, знай о слежке, не смог бы вычислить никого. По дороге от аэропорта до Москвы сменилось четыре машины, и сейчас мимо арки, куда въехал микроавтобус, медленно проехали заляпанные грязью серые «жигули» с тремя мужчинами в салоне.
Один из них доложил в портативную рацию:
– Ибрагим приехал на место, выгружается.
– Хорошо! Продолжайте наблюдение. За квартирой иорданца наблюдали из соседнего дома, где заблаговременно была снята однокомнатная квартира, окна которой выходили во двор, на окна квартиры иорданца. Полковник ГРУ Леонид Васильевич Бахрушин о появлении
И таможенники особо не усердствовали, вещи Ибрагима даже не подверглись досмотру.
За помощником Ибрагима Аль Хасана тоже была установлена слежка, возле дома постоянно дежурили две машины, чтобы в случае чего следовать за арабом.
Когда микроавтобус подъезжал к офису «Своего круга», шофер заметил слежку и молча указал пальцем на машину, идущую впереди микроавтобуса. Грушники знали, где располагается офис Сундукова, и понимали, что машина, скорее всего, следует туда. Еще одна машина сопровождала микроавтобус на отдалении, следуя метрах в семидесяти за ней.
Водителю показалось, что Сундуков даже не понял, о чем он его предупреждает:
– За нами следят, Антон Михайлович, – уже громче повторил водитель.
– Ты смотри на дорогу.
Водителю показалось, что Сундуков даже удовлетворен тем, что за ним следят.
Уже из офиса Сундуков связался с руководителями всех своих филиалов, находившихся в Москве, и предупредил, чтобы завтра в десять все собрались в головном офисе, появился выгодный заказ и надо его обсудить. Сундуков покинул рабочее место вполне удовлетворенным прожитым днем. Он вновь заметил слежку, но повел себя так, словно ничего не происходит, словно слежка его абсолютно не волнует, хотя раньше в подобных случаях начинал нервничать.
"Если они поверят, –'подумал Сундуков, – то половина дела сделано.
Главное, не переборщить с открытостью, кое-где темнить, напускать туман, а кое-где действовать вызывающе. Пусть подумают, главное, сбить их с толку.
Недолго мне еще мучиться, каких-нибудь две недели, а потом я покину эту чертову страну. Ибрагим поможет. А если подведет? Вдруг иорданец решил меня «кинуть»?
Э, нет, ему это невыгодно, слишком много я знаю о его делах. И он знает, что я его сдам в случае чего. Тогда его примутся искать не только в России, но и по всему миру. Как-никак он человек, который снабжает оружием террористов, и многие теракты можно будет повесить на него. И тогда ему останется одно – прятаться в горах Афганистана вместе со своим Бен Ладеном и ждать, трястись, пока на них не упадет крылатая ракета или пока их не накроет какой-нибудь американский спецназ. Значит, сдавать ему меня Невыгодно. А если он захочет меня убить? Зачем? – тут же спросил сам себя Сундуков. – Мы слишком часто светились с ним вместе, чтобы рискнуть пойти на это. Вот и сегодня нас видели Вместе, я его встречал. Вот таким образом враги превращаются в союзников".
Даже зайца можно научить поджигать спички, если бить его ежедневно, держа за уши, по лбу палкой. Проку от этого учения будет немного, но зато получится эффектный цирковой номер.
Генерал-лейтенант Михаил Михайлович Гаркунов профессиональным разведчиком не был и даже никогда не мечтал им стать. Просто жизнь в последнее время часто била его, а он старался увернуться от ударов, и в этом деле преуспел. Реакция у генерал-лейтенанта была исключительной,
– Экий дурень, Гаркунов, уже рапорт настрочил! И зачем ему это нужно?
Но старшие товарищи одергивали молодых и неопытных:
– Вот увидите, не прогадает! У него чутье как у охотничьей собаки. Он в дождь между капельками проскочит и не намокнет.
Так оно и случалось.
Человек, которому Гаркунов адресовал свой рапорт, через неделю или через две переезжал в новый кабинет. А затем новоиспеченный руководитель вспоминал о рапорте генерала Гаркунова и призывал его к себе. Генерал Гаркунов говорить умел. Говорил убедительно, с безупречной аргументацией, и вышестоящему начальству ничего не оставалось делать, как забирать столь нужного и опытного работника, вовремя напомнившего о своем/существовании, к себе.
Когда расформировывалось политуправление, Гаркунов, будучи полковником, понял, что власти партии пришел конец. Многих его сослуживцев отправляли в запас или в дальние гарнизоны, а вот Гаркунова перевели из одного здания в другое, предложив должность в Главном Разведывательном Управлении.
Имелся и еще один талант у Михаила Михайловича, который заключался вот в чем: он всегда, даже на ровном месте мог придумать себе дело, И не то, которое можно завершить за неделю или за месяц, а долгоиграющее – на год, на два.
«За это время начальство наверняка поменяется, – рассуждал Гаркунов, – для нового начальства придумаю новую проблему, а завал прошлого спишу на предшественников».
Гаркунов неторопливо двигался вверх. Получил вместо трех полковничьих одну генеральскую на погоны, потом одну звезду поменял на две, расположенных одна за другой, и стал генерал-лейтенантом, заняв при этом довольно важную должность – курировал торговлю оружием.
Правильная сама по себе идея отследить цепочку продавцов, посредников и покупателей оружия принадлежала Бахрушину. Гаркунов лишь присвоил ее себе, испохабив до неузнаваемости.
Если полковник Бахрушин знал, где расположены начало и конец операции, то Гаркунов был заинтересован в том, чтобы затянуть ее на максимально большой срок, хотел пересидеть в должности и парламентские, и президентские выборы, и вторую чеченскую кампанию. Человека, который держит в руках нити от животрепещущего дела, со службы не прогонят.
Сколько ни старался полковник Бахрушин доказать генерал-лейтенанту Гаркунову, что операцию следует разбить на несколько этапов, тот не соглашался.
А все выкладки, все аналитические записки Бахрушина оседали в генеральском кабинете. Гаркунов же по инстанциям подавал свои выводы, которые разительно отличались от полковничьих.
Гаркунов представил дело так, будто бы ГРУ удалось нащупать структуру огромной организации, занимающейся нелегальной торговлей оружием. Он пространно намекал на западных, восточных эмиссаров, на чеченских боевиков, на тех русских, которым не угодна власть. В общем, любой человек, обличенный властью, находил в его записках собственных врагов и поэтому не возражал против проведения широкомасштабной операции.
Бахрушину оставалось лишь минимизировать последствия бурной деятельности Гаркунова. Полковник старался вырвать себе определенный участок работы и быть на нем полным хозяином, знать, что имеет на входе, и допустить генерала только к информации на выходе.