Орел девятого легиона
Шрифт:
– Это я, – шепнул Марк. – Випсания что-то беспокоится. Гроза надвигается, гроза всегда на нее действует.
Он улегся, Эска свернулся калачиком поближе к очагу, чтобы не пришлось объяснять поутру, почему у него мокрые волосы. В хижине снова воцарилась тишина.
ГЛАВА 16
ЗАСТЕЖКА.
Несколько часов спустя Марк и Эска распростились с жителями селения и тронулись в путь. Гроза все-таки разразилась на рассвете, и мир вокруг был освеженный, промытый, с той густотой красок, какие бывают у темного винограда. Сперва они взяли на юг и проехали вдоль берега озера до самого его конца, потом свернули на северо-восток пастушьей тропой прямиком через горы; к вечеру тропа привела их в долину другого озера, образованного морским заливом, там стоял гомон береговых птиц. Ночь они провели в деревушке – маленьком скоплении земляных хижин, прижатых горами к самому берегу, к темной воде. А наутро они опять направились к верхней части озера, в сторону деревни, через которую они проезжали по пути на север.
Весь день они ехали не торопясь, часто давая роздых лошадям. Марк рад был бы поскорее выбраться из этой страны, где приходилось все время делать зигзаги, точно бекас, где так легко было запутаться и попасть в ловушку. Но прежде чем удаляться от Дома Жизни, надо еще было сделать следующий ход в игре. Исчезновение орла должно было обнаружиться в прошедшую полночь, во время очередного жертвоприношения, и, хотя круг подозреваемых будет широк – все собравшиеся на праздник Новых Копий, – главное подозрение, безусловно, падет на них с Эской. А значит, племя уже давно кинулось за ними вдогонку. Марк догадывался, какой путь выберут преследователи, и рассчитал, что те настигнут их вскоре после полудня, – если переберутся через залив на рыбачьей лодке, а лошадей пошлют на другой берег одних. Но он упустил из виду, насколько трудны горные перевалы, и поэтому мягкий стук неподкованных копыт раздался немного позже. Оглянувшись, он увидел семерых всадников, которые, сбившись в кучу, мчались сломя голову вниз по опасной крутизне прямо к ним. Марк почти с облегчением перевел дух, ибо ожидание действовало на нервы.
– Вот и они, – сказал он Эске и добавил, услыхав отдаленный лай, раскатившийся эхом по долине. – Слышишь, как собаки разошлись.
Эска негромко рассмеялся, глаза его блестели, опасность подстегивала возбуждение.
– Гав! Гав! – передразнил он тихонько. – Поедем дальше или подождем?
– Подождем, – ответил Марк. – Они поймут, что мы их увидели.
Они развернули лошадей и, не спешиваясь, стали ждать – комок бешено скачущих всадников мчался им навстречу. Лошади прыгали по каменистой круче уверенно, точно козы.
– Клянусь Митрой! Отличная вышла бы кавалерия! – заметил Марк.
Випсания беспокойно переступала с ноги на ногу, приседала и фыркала, настораживая уши. Марк успокаивающе похлопал ее по шее. Всадники уже спустились на равнину и скакали по длинной дуге озера. Прошли считанные минуты, и они, на всем скаку остановив лошадей, спрыгнули на землю.
Марк оглядел подступавших к ним воинов: семь человек, среди них Дергдиан и Лиатан: перекошенные черты, боевые копья в руках… лицо его выразило недоумение.
– Дергдиан? Лиатан? Зачем я понадобился вам так срочно, что надо было гнать лошадей?
– Ты прекрасно знаешь, зачем ты нам понадобился, – отрубил Дергдиан с каменным лицом, и рука его крепче сжала древко копья.
– Что-то не догадываюсь, – с возрастающей досадой Марк повысил голос, делая вид, будто не замечает, как двое воинов подошли к мордам Випсании и Минны. – Вам придется сказать, в чем дело.
– И скажем, – вмешался воин постарше. – Мы хотим отобрать у тебя крылатого бога. А еще смыть кровью оскорбление, нанесенное нам и богам нашего племени.
Остальные разразились угрожающими криками, продолжая наступать на друзей, которые к этому времени тоже спешились. Марк с недоумением нахмурил черные брови:
– Крылатого бога? – повторил он. – Орла, которого мы видели на празднике Новый Копий? Так, значит… – Его будто осенило: – Это значит – вы его потеряли?
– Это значит – его украли, и мы хотим отобрать его у наших обидчиков, – вкрадчиво проговорил Дергдиан, и от этой вкрадчивости словно холодным пальцем провели у Марка вдоль позвоночника. Он взглянул говорившему в лицо, глаза его расширились.
– И украл его именно я? – Он наконец позволил прорваться своему гневу наружу. – Зачем же, во имя Громовержца, мне понадобился бескрылый римский орел?
– У тебя могли быть свои причины, – с той же вкрадчивостью ответил вождь.
– Я не знаю ни одной.
Воины начали проявлять нетерпение, послышались возгласы: «Смерть! Смерть!» Они наступали; свирепые, искаженные злобой лица придвинулись к лицу Марка, перед ним потрясали копьем. «Убить воров! Хватит болтовни!»
Испуганная суматохой и враждебными криками Випсания начала метаться из стороны в сторону, выкатывая белки глаз; Минна пронзительно заржала, попятилась, пытаясь встать на дыбы и вырваться от человека, державшего ее под уздцы, но была усмирена ударом кулака между ушей.
Марк возвысил голос, стараясь перекричать гвалт:
– Разве у тюленьего народа в обычае преследовать и убивать своих гостей? Видно, недаром римляне называют народ севера варварами.
Крики утихли, перейдя в глухой, угрожающий ропот. Марк продолжал более спокойным тоном:
– Раз уж вы так уверены, что это мы украли бога Красных Гребней, остается обыскать нашу поклажу и найти его. Ищите же.
Ропот усилился; Лиатан, не теряя времени, подошел к лошади Эски и взялся за ремни вьюка. Марк с видимым отвращением отошел в сторону и встал, наблюдая за воинами. Рука Эски сжала древко копья, как будто ему не терпелось пустить его в ход, но потом он, пожав плечами, круто повернулся и встал рядом с Марком. Их немногочисленные пожитки грубо вывалили на траву: два плаща, горшок для варки пищи, несколько полос копченого оленьего мяса. Крышка бронзового ящичка с лекарствами была сорвана, и один из охотников рылся в содержимом, как пес, почуявший крысу. Марк спокойно сказал вождю, который стоял рядом и, сложив руки на груди, тоже смотрел на происходящее:
– Вели твоим псам бережнее обращаться с орудиями моего ремесла. Ведь может статься, в Альбе еще у кого-нибудь болят глаза, хотя у твоего сына они теперь здоровы.
Дергдиан вспыхнул при этом намеке и отвернулся с угрюмым и несколько пристыженным видом. Затем он резко сказал человеку, копавшемуся в мазях:
– Потише, дурень, незачем ломать палочки.
Человек заворчал, но стал обращаться с содержимым ящика осторожнее. Остальные успели развернуть и перетряхнуть мягкие седла из овчины и едва не оторвали бронзовую застежку от лилового плаща, с такой силой они дергали плащ.
– Ну как, вы убедились? – спросил Марк, когда все, что только можно, было вывернуто на землю, и воины, оставшиеся ни с чем, озадаченно взирали на устроенный ими хаос. – Или, может быть, разденете и обыщете нас самих?
Он вытянул вперед руки, и враждебные глаза обежали его и Эску с ног до головы. Было ясно, что на них не могло быть спрятано ничего и вдесятеро меньше размером и весом, чем орел.
Вождь покачал головой:
– Видно, придется забросить сеть пошире.
Марк знал всех этих воинов, во всяком случае – в лицо. Вид у них сейчас был растерянный; сбитые с толку, угрюмые, они смущенно прятали от него глаза. По знаку вождя они принялись подбирать раскиданные вещи и увязывать во вьюки, в том числе плащ с полуоторванным куском, на котором болталась застежка.