Орёлъ i соколъ
Шрифт:
– То, что ключ можно взять и там и там.
– Не понимаю.
– А что тут понимать? – усмехнулся Ходжахмет, – третья компонента, это нравственный знак, и он может быть как положительным, так и отрицательным, это зависит от того, у кого находится ключ. У дьявола, у которого Фауст брал ключ, нравственный знак один, а у Ангелов Божиих, знак полярно противоположный, так что можно найти ключ и там и там, но важно обязательно сделать выбор и обладание одной лишь информацией ничего не даст.
– Значит их два ключа? – спросил Саша.
– Молодец, понял, – хлопнул себя по колену Ходжахмет.
– А какой теперь у вас? – спросил Саша.
– Догадайся с трех раз, – хмыкнул Ходжахмет.
– Значит, вам необходим теперь еще и второй ключ? – спросил Саша.
– Правильно, – кивнул Ходжахмет, – он необходим нам, чтобы во временно-ситуационных пластах у нас не было бы никакой конкурентной борьбы.
– И этот второй ключ должны достать люди с противоположно нравственным зарядом?
Так что ли?
– Умница, именно так. И поэтому, я тебе еще не отрубил голову. Пока.
– А почему ты уверен, что добыв, я отдам тебе потом этот ключ? – спросил Саша.
– Потому что ты любишь Катю, и потому что ты такой, какой ты есть, – ответил Ходжахмет.
Ходжахмет щелкнул в воздухе пальцами, и в проёме стеклянных дверей появился послушный стюард.
– Сочини ка нам кофе, – сказал Ходжахмет, и сладко потянувшись, медленно врастяжку произнес, – погода какая стоит а? И ночи, ночи такие звездные! По такой погоде так трахаться хочется! Сегодня оттрахаюсь по полной программе. С Катей оттрахаюсь.
Саша ничего на это не сказал.
Только задумчиво посмотрел в синюю морскую даль.
– Колдовские заклинания это всего лишь пароли к уровням управления, – терпеливо объяснял Абдулла Аббас, – это всего лишь команды, содержащие блоки кодов управления и доступа. Говоришь "Абракадабра-сим-сим", а работает это в системе общего информационного поля с постоянно включенным вай-фай доступом, так же, как если запускаешь в обычном навигаторе команду "энтер" или "exe"…
– Понимаю, – кивнул Саша, – но заклинания действовали не всегда.
– Верно, и здесь вступает второе необходимое условие, – сказал Абдулла Аббас.
– Нравственный знак? – поспешно спросил Саша.
– Можно назвать это и так, – но математически это звучит иначе.
– Теперь понятно, почему были белые маги и черные, и почему порою для преодоления определенного уровня требовались невинные младенцы и чистые девы.
– Все на лету схватываешь, – поощрительно кивнул Абдулла.
– Таким образом, первый детекторный модем для линька с небесами был создан путем набора группы монахов, которые хором твердили мантру-заклинание? – спросил Саша.
– Верно, – кивнул Абдулла, – группами их собирали, потому что тогда еще не было психо-усилителей и мощность сигнала повышалась путем простого наращивания числа молящихся.
– А пророки? – спросил Саша, – а как же пророки?
– А пророки, это те, чьи внутренние возможности сами притягивали сигнал небес для линька, – пояснил Абдулла Аббас, – это либо очень чистые люди с чистым нравственным знаком, либо…
– Очень знающие, – поторопился вставить Саша, – как доктор Фауст.
– Почти так, – согласился Абдулла Аббас, – таких людей больше, чем нравственно чистых, но за них тоже идет борьба и они тоже все на жестком учете.
– Там? – спросил Саша, показывая пальцев в небо.
– И там тоже, – кивнул Абдулла.
Они стояли в большом машинном зале, где был собран пси-усилитель.
Монтаж реактора, питающего усилитель энергией, был уже почти закончен.
Рабочие в голубых комбинезонах и инженеры в белых халатах сновали туда и сюда, порою едва уворачиваясь от юрких автопогрузчиков шустро носившихся по бетонному полу машинного зала.
– Эта штука заменит нам всех наших так называемых чистых, которыми раньше мы выходили на связь с мировым облаком, – пояснил Абдулла, показывая рукою на голубоватые иридиевые стержни пси-усилителя.
– А схему усилителя тоже оттуда слямзили? – поинтересовался Саша.
– А откуда же еще? – цокнув языком ответил Абдулла, – не американцы же придумали в конце то концов! …
В своем кабинете, возле монитора, Саша поставил на стол картонную иконку – образ св. Евгения Родионова.
Святой в зеленом камуфляже, с атоматом Калашникова на груди – строго глядел на Сашу, как бы спрашивая его, – сможешь, как я смог?
Катя приняла нового мужа, как если бы так было и всегда.
Как если бы Ходжахмет всегда был ее мужем.
Катя была женщиной.
И красивую женскую половину дворца Ходжахмета с ее бассейнами, внутренними садами с экзотическими птицами, роскошными хранилищами картин и драгоценностей, слугами и танцовщицами, Катя находила это новое жилище куда как более комфортным, чем те две комнатки в бетонном бункере Резервной ставки, где последние пол-года они ютились с Сашей.
– Жить надо сегодня, – сказала Катя Лидии, – жить надо сегодня, потому что завтра может уже не быть.
ВЕЧНЫЙ ЛЁД
1.
Подлодка U-2545 капитан-лейтенанта Вальтера Шмидта, нырнув под лед, привычным курсом входила в ледовые гроты Антарктической базы "Новая Ля-Рошель".
На лодках ХХ1 – го проекта не было второй отдельной каюты, и Вальтер Шмидт, любезно предоставивший свои отдельные апартаменты высокому гостю, спал в тесненькой кают-компании, а свободные от командирской вахты часы проводил на центральном посту.