Орел и Волки

Скэрроу Саймон

Он махнул рукой вниз, и они оба уставились на приближающихся туземцев.

— Похоже, ты прав.

У них на глазах вражеская колона раздвоилась, огибая холм с обеих сторон. Завершили окружение подтянувшиеся колесницы и всадники.

Макрон бросил последний взгляд на отдаленное облако пыли, поднятое движущимся с северо-запада, но все еще не опознанным войском, и спрыгнул с повозки.

— Увидимся позже, — кивнул он Катону.

— Да, командир. До встречи.

ГЛАВА 40

Макрон шагал с командного пункта в расположение

своей центурии, когда трубы заиграли общую тревогу. По всей окружности под вершиной холма легионеры устало поднимались на ноги и выстраивались в сплошное кольцо, которое, как надеялся Веспасиан, должно было сдержать бриттов, когда те решатся на приступ. Строй получился внушительный, глубиной в четыре шеренги. Чтобы не устать раньше времени, солдаты поставили щиты на землю и оперлись на древки копий. Центурионы расхаживали перед подразделениями, хищно оглядывая своих подчиненных и кляня на чем свет стоит каждого, допустившего хоть какую-нибудь оплошность. Плохо подогнанный ремень шлема, не до конца зашнурованные сапоги, неровно подвешенный меч или кинжал — все, что угодно, могло породить поток жесточайшей брани. Целью этого шквала придирок на самом деле было не поддержание уставного порядка, а стремление любой ценой отвлечь людей от мыслей о надвигающейся угрозе, чтобы они не перенервничали в томительном ожидании и сохранили твердость духа до начала схватки.

Вскоре после полудня враг пришел в движение. Толпы воинов Каратака подступили к подошве холма. Они яростно бесновались под своими змееподобными стягами, приводя себя в состояние боевого неистовства перед сражением с ненавистными римлянами. Оглушительные кличи и протяжные завывания кельтских рогов неслись вверх по склону, терзая слух окружавших вершину легионеров. Затем, словно по знаку, но без какой-либо команды кельты тронулись с места и, добравшись до склона, ускорили шаг и припустили рысцой.

Веспасиан спокойно оценил дистанцию между своими людьми и противником, чтобы с учетом скорости приближения неприятеля в нужный момент отдать должный приказ. По мере подъема к вершине бритты замедлили ход, отчего масса их уплотнилась, но наступление продолжалось. Наконец, когда противников уже разделяло не более ста шагов, и некоторые легионеры принялись беспокойно оглядываться, не понимая, почему молчит легат, Веспасиан набрал полную грудь воздуха и приложил ладони ко рту.

— Поднять щиты! — проревел он.

И по всей окружности холма вздыбились красные прямоугольники со сверкающими на солнце металлическими ободками и бронзовыми, сильно приплюснутыми чашеобразными конусами, выступающими из их середин.

Краткое мгновение, пока солдаты выравнивались, щиты колебались, но затем образовали сплошную стену, поверх которой поблескивали сотни суровых внимательных глаз.

— Копья готовь!

Легионеры первой шеренги, как один человек, шагнули вперед и вскинули над собой копья.

— К бою!

Веспасиан поднял руку на случай, если вопли врагов заглушат его голос.

— К бою!

Каждый центурион повторил приказ и повернулся к легату, чтобы не пропустить следующую команду.

А снизу вверх по склону катился, грозя с маху разметать римскую линию обороны, могучий вал дико вопящих людей, за каким тяжело колыхалось целое море

шлемов, выбеленных остроконечных причесок, татуированных торсов и сверкающих длинных клинков.

— Бросай! — выкрикнул Веспасиан, резко взмахнув рукой.

Центурионы мигом подхватили приказ, и легионеры, вкладывая в отработанное за годы службы движение все свои силы, с общим натужным выдохом метнули копья. Те взвились в воздух и, словно брызги, выбитые из воды струями низвергающегося в пруд потока, тонкой колеблющейся завесой ушли вверх и стали почти не видны, в то время как центурионы уже приказывали солдатам второй шеренги передать свои копья в первую. Между тем отточенные металлические наконечники достигли высшей точки полета и по дуге устремились к толпе наступающих дикарей. В передних рядах атакующих началось замешательство. Некоторые варвары, пытаясь проскочить в мертвую зону, ринулись со всех ног вперед, другие попрятались за щитами, а многие легковооруженные кельты, не имеющие ни щитов, ни доспехов, просто попадали наземь и со страхом глядели в небо, надеясь увернуться или уклониться от несущих смерть жал.

Брошенные копья обрушились на врагов со стуком, лязгом и грохотом, за которым тут же последовали крики и вопли раненых и умирающих. Впечатление было такое, будто по передним рядам наступавших прошлась рука невидимого исполина, целыми дюжинами валившая бриттов. Их товарищи, продолжавшие по инерции двигаться к римлянам, спотыкались о распростертые под ногами тела, путались среди косо торчащих щитов, мечей, копий и порой падали сами под напором задних рядов.

— Копья — к бою! Бросай!

И снова волна бриттов была отброшена вниз и назад, усиливая распространявшееся по склону смятение. Затем в самую гущу подступавших к вершине холма ударил третий, а за ним и четвертый смертоносный шквал копий, что мигом удвоило, если не утроило, число жертв. Боевые кличи кельтов более не звучали, их сменил зазмеившийся по всему склону растерянный ропот, и тут легат решил воспользоваться временно обретенным преимуществом и развить успех.

— Мечи к бою!

— Мечи к бою! — повторили центурионы, и над вершиной холма прокатился металлический лязг.

— Вперед! — выкрикнул Веспасиан, и во внезапно воцарившейся тишине ожидания приказ этот грянул как гром.

Центурионы взмахнули мечами, и сплошная стена щитов, прикрывавшая легионеров с короткими, изготовленными для боя клинками, расположенными на уровне бедер, двинулась вниз по склону. Бритты не успели опомниться после урона, нанесенного дождем копий, а римляне уже вовсю их крушили, не давая прийти в себя. Правда, отдельные отважные кельтские воины пытались оказывать сопротивление, однако они были тоже ошеломлены, разрозненны и при всем своем мужестве не могли остановить чужеземцев. Самые доблестные полегли под ударами мечей, и это окончательно отбило у бриттов желание продолжать приступ. Инициатива перешла к защитникам высоты, теперь настал их черед показать свою мощь. По знаку легата трубы пропели сигнал усилить напор, и бойцы шести римских когорт, подгоняемые отнюдь не криками и бранью центурионов, но скорее единым порывом, разом вбили щиты в плотную массу врагов, разя их своими неказистыми с виду, но очень удобными для ближнего боя мечами.