Орел и Волки
Шрифт:
Волков даже не допустили в армейский лагерь, а вместо этого выдали со склада самые драные палатки и велели отправляться с ними в усадьбу царя. Первую ночь Катон провел с Волками, но когда об этом прослышал Веспасиан, он направил центуриону приказ немедленно прибыть в расположение легиона и оставаться там до получения новых распоряжений.
Ему и Макрону было сказано, что легат назначит их на новые должности, как только разберется с делами. Не имея никаких прочих забот, Макрон вовсю пользовался возможностью отоспаться, в то время как молодой его друг часами бродил
В таком настроении Катон был совсем не прочь сорвать злость на оторопевшем от его наглости преторианце, однако тот, чуя это, вскинул руку в салюте и медленно отступил. Катон, проходя мимо, кивнул ему и проследовал за писцом в шатер, где царила такая жуткая духотища, что канцеляристы, размножающие бесчисленные указы и постановления, связанные с обустройством новой провинции, сидели голые, в одних лишь повязках, едва прикрывающих их широкие чресла.
— Пожалуйста, сюда, командир.
Они прошли первый шатер насквозь, и старший писец почтительно придержал поднятый полог задней кожаной стенки. Далее находился своего рода внутренний дворик, который с двух сторон обступали шесть распахнутых наполовину шатров. В них за дощатыми, установленными на козлах столешницами работали трибуны со своими помощниками, не разгибавшими спин. Более вольготно чувствовали себя одни вестовые. Они, в любой миг готовые принять ворох депеш и доставить их туда, куда им прикажут, развалились на примятой траве, коротая время за игрой в кости. Писец провел Катона прямиком через дворик, где полное отсутствие освежающего ветерка, казалось, только усиливало жару, исходящую из палаток, и, пока юноша следовал за своим провожатым к самому большому, возвышавшемуся перед ними шатру, по его хребту под туникой потекли струйки пота. Полог большого шатра был тоже откинут, позволяя видеть широкий деревянный помост с окованными железом табуретами и огромным столом, за которым, потягивая вино, сидели двое мужчин. Писец нырнул под полог и подал Катону знак сделать то же.
— Центурион Катон, командир.
Веспасиан и Квинтилл — на обоих красовались золотые цепи с новехонькими медальонами — повернулись. Легат кивком поманил центуриона к себе.
— Присоединяйся к нам. У тебя все, Парвен?
— Так точно, командир.
Писец поклонился и попятился из шатра, в то время как юноша подошел к столу и, вытянувшись в струну, замер. Веспасиан широко улыбнулся Катону, отчего у того по спине пробежал холодок. Он уже знал, что улыбки начальства обычно сулят одни неприятности.
— Центурион, есть хорошая новость. Отыскалось подразделение, куда ты назначаешься командиром. Шестая центурия третьей когорты. Кстати, в ту же когорту получит назначение и центурион Макрон. Вы прекрасно с ним ладите и, думаю, будете рады служить бок о бок. И командующему, и мне есть за что вас благодарить. Если бы не ваша стойкость, мы бы сейчас, вне
— Мы всего лишь выполняли свой долг, командир, — отчеканил Катон.
— Несомненно. Но ты отличился и здесь, как всегда отличался и раньше. Прекрасная работа, центурион. Веспасиан снова тепло улыбнулся: — Уверен, что ты прекрасно проявишь себя и в роли командира собственного подразделения, да и Макрону, смею предположить, уже не терпится продолжить кампанию. Оба назначения вступают в силу немедленно. Третью когорту несколько потрепали в последнем бою.
«Это наверняка еще мягко сказано», — подумал Катон.
Раз уж в столь быстротечной схватке когорта потеряла по меньшей мере двоих центурионов, значит, она дралась в самом пекле. Но внезапно его сердце затрепетало при мысли о перспективе принять под начало собственную центурию. А главное, они с Макроном не будут разлучены. Это великолепно. Это больше того, о чем можно было мечтать.
А еще замечательно, что столь приятную новость Веспасиан решил сообщить ему лично. Но… почему же не им обоим? Почему его вызвали одного? Где Макрон?
— Ну, центурион, — поднял брови Квинтилл, — ты не спешишь выразить благодарность?
— Ему нет нужды быть благодарным, — благожелательно перебил прокуратора Веспасиан. — Он получает, что заслужил. Как и Макрон. Они оба заслуживают много большего, и не раз это доказали. Поэтому прошу тебя, Квинтилл, успокойся, и перейдем лучше к делу.
«Ну, вот оно…» — подумал Катон, видя, что взгляд Веспасиана словно бы погрустнел и в нем мелькнули искорки беспокойства.
— Я буду рад видеть под своей рукой человека с твоими командными качествами, центурион. Но это, разумеется, означает, что тебе придется оставить свое атребатское подразделение. Это понятно?
— Так точно, командир.
— Кроме того, — промолвил Квинтилл, — мы с легатом решили, что в свете недавних событий все атребаты должны быть разоружены.
— Все, командир? И мои воины?
— Все до единого, — подтвердил Квинтилл. — И уж в особенности твои люди. Мы не можем оставить оружие шайке озлобленных бриттов. Разве не так?
— Не так, командир, — холодно сказал Катон, не в силах снести оскорбления, нанесенного его бойцам. — По моему разумению, Волки — не шайка. Особенно после всего того, что они сделали, чтобы спасти наши шеи.
— Осторожней, центурион, — рассмеялся Квинтилл. — Дикари есть дикари. Не стоит ставить их на одну доску с нами. А еще мне бы хотелось, чтобы в дальнейшем ты выказывал больше почтения к моему нынешнему положению.
— Слушаюсь, командир. — Катон повернулся к легату: — Могу я высказать свое мнение?
Веспасиан кивнул.
— Почему бы нам не сохранить Волков в качестве вспомогательного подразделения? Я знаю, их осталось немного, но они могли бы послужить костяком для новых формирований.