Орел и Ворон
Шрифт:
Мое сердце невольно забилось чаще, разгоняя по жилам кровь. Незнакомец прав — о «проказах» воров, а особенно «лисовчиков», я действительно наслышан. Да и у сотника вон, заходили желваки на скулах — он ведь явно побольше моего знает.
И ведь это его народ страдает. Народ, который он, как воин, обязался защищать… Немного помолчав, Тимофей тихо ответил:
— Слышали отец, как тут не слышать… Но ты все говоришь «мы» да «мы» — а кто «мы»-то? Пусть уж покажутся на дороге твои спутники, драться мы не будем, баб тоже не обидим — обещаю. И хоть припаса у нас немного, но поделимся, чем сможем.
Дед
— Выходите, не бойтесь!
Вновь затрещали ветки, за деревьями показались новые фигурки. Надеясь никого не напугать, я спрятал пистоли и потянулся за сухарями и солониной, краем глаза заметив, что и стрелец запустил руки в седельную сумку, откуда совсем недавно уже доставал хлеб и сало с луком.
А вот старик вдруг попятился куда-то в сторону от нас…
— Эй, отец, ты куда! Вот же сухари…
— Это что такое?!
Встревоженный, если не испуганный окрик «Орла» заставил меня спешно оглянуться, так и оставив сухари с солониной в суме — и невольно обмереть! Из-за деревьев на дорогу выбралось не меньше десятка человек — с дрекольем и топорами, а у пары и сабли нашлись! Но главное, что в сгустившихся сумерках я сперва не смог различить их лиц — однако, когда невольно вгляделся, то почувствовал, что волосы на голове моей зашевелились…
Не лица это — хари чудовищные!
И как-то разом мне вспомнились все небылицы московитов про лесную нечисть, покуда липкий страх сковал тело…
Между тем стрелец, выпустив из рук увесистый шмат сала и котомку с хлебом, громко воскликнул, разгоняя оцепенение:
— Ты смотри, немец, нечисть! Ну, а я вас сейчас крестным знамением…
Сотник размашисто перекрестил уже бросившихся к нам духов, даже не попытавшихся при этом замедлиться — а после резко гикнул, посылая коня вперед, и одновременно с тем выхватил саблю!
— Стреляй, Себастьян! Ряженые это!
Ну конечно…
Злобно оглянувшись в поисках удравшего и уже спрятавшегося где-то старика, я также послал Стрекозу вперед, вновь выхватив пистоли из кожаных кобур. А Тимофей уже поравнялся с первыми разбойники!Размашистым ударом сабли стрелец сбил в сторону направленный в свой живот кол — и тут же свесился влево, стремительно вонзив клинок в грудину врага, поднявшего топор для удара!
— Справа оборону держи!!!
Предупредив соратника, я поравнялся с ним, поочередно разрядив в атакующих оба пистоля — с пяти шагов не промахнулся ни разу! После чего, ругнувшись на собственную расточительность, бросил разряженные самопалы на землю. Нет времени прятать их в кобуры! Выхватив палаш, резко натянул удила влево — и конь крутанулся, снеся крупом одного из разбойников... В то время как я наотмашь ударил тяжелым клинком по нацеленному в голову колу! Мельком отметив, что из него торчит длинный-предлинный штырь — годендаги это значит, а вовсе не просто палки… Довольно опасное оружие! Но мне удалось его парировать — пусть и не так ловко, как сотнику… А ответным выпадом я все-таки дотянулся до вражеского лица самым острием клинка — и поганец безмолвно рухнул наземь. Сквозь смятую берестяную маску ряженого обильно проступила кровь…
Потянув из кобуры третий пистоль — отцовский! — я едва не потерял равновесие от резкого скачка Стрекозы! Но сзади тут же раздался громкий вопль… Мельком оглянувшись, я увидел распластавшегося на земле разбойника, сбитого до того лошадиным крупом — дергающегося и подвывающего от боли. Вот дела! Выходит, кобыла ударила задними копытами в грудь поднявшегося было татя...
Однако князь Михаил точно знал, каких скакунов нам дать в дорогу!
Последний из моих противников бросился наутек, разглядев третий самопал в моей руке. И я, сплюнув от досады, развернулся к стрельцу, лихо отбивающемуся от двух воров с саблями! Краем глаза заметив тело распластавшегося на земле разбойника с раскроенным черепом и выпущенным из рук годендагом…
Клинок молнией сверкнул в руке товарища, парируя очередной удар — после чего Тимофей резко натянул поводья, поднимая свою лошадь на дыбы! И последняя, черная как смоль кобыла по прозвищу «Уголек» (вот с ее прозванием все как раз понятно!), послушно поднялась на задние ноги... Одновременно с тем обрушив передние копыта на лицо ближнего разбойника! Последнего аж отбросило в полете…
Не жилец. Явно не жилец.
Второй тать вновь вскинул саблю и отчаянно рубанул — целя по бедру стрельца. Но тот умело подставил под вражеский клинок свой собственный, развернув его острием к себе — и шамшир ряженого словно соскользнул по лезвию сабли Тимофея... После чего "Орел" практически без замаха обрушил встречный удар на беззащитную шею врага!
И практически одновременно с тем грянул третий выстрел...
Пуля, выпущенная из отцовского пистоля, сбила с ног последнего разбойника. Этот тать подхватил кол убитого ранее соратника и вознамерился воткнуть венчающий его штырь в спину стрельца! А самое главное, паршивца я заметил уже в последний момент — еще чуть-чуть, и остался бы без соратника…
Мы с сотником замерли на месте, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам. Хитрого деда, заговорившего нам зубы и подведшего под засаду, уже и след простыл.
Вовремя он! А то бы я с него спросил за этакую подлость… Неожиданно «Орел» хохотнул:
— Слышь, немец — а ведь рубишься ты не очень сноровисто.
Это он что — видел, как я отбиваю вражеский укол?! И когда разглядеть-то успел, филин ушастый!
— Зато стреляю отменно! Если бы не мой выстрел, тебя бы штырем и нанизали, и пел бы ты сейчас уже совсем другие песни!
Тимофей, посмотрев на разбойника, поверженного третьим выстрелом, только ухмыльнулся:
— За то благодарствую, Себастьян! Ладно… Я тут сало выронил и хлеб, поднять нужно, покуда не стемнело. У тебя все цело?
— Шайсе!!!
— Чего ты?
— Да пистоли выронил…
Первым соскочив со Стрекозы, я кинулся к примерному месту, где мог выронить пистоли — и спустя несколько мгновений облегченно выдохнул, обнаружив оба самопала. Между тем стрелец, подобрав оброненную еду, поравнялся с уже затихшим разбойником, сбитым с ног копытами моей кобылки — и с тяжелым вздохом перевернул того ногой на спину.
— Посмотрим кто у нас тут…
Московит подозрительно замолчал, в то время как я поспешил к лошади, желая побыстрее зарядить пистоли — мало ли, может у этих убийц есть лагерь неподалеку, а в нем подмога?! И старик за ней и побежал?