Орёл расправил крылья
Шрифт:
– Прошла только неделя! – взмолился инженер.
– В таком случае, приложите все усилия!
Рихтер присел в кресло, расположенное по другую сторону стола, заваленного бумагами. Кабинет штурмбанфюрера напоминал небольшую каморку, где едва помещались стол с мебелью, а также шкафы с папками. Портрет Гитлера над дверью завершал картину. В глазах фюрера светилось торжество, явно фотографию сделали после его победы на выборах.
– Рейх рассчитывает на вас, - сказал Рихтер. – Наш великий вождь мечтает о том, что когда-нибудь разработки помогут Германии
— Это к Вернеру фон Брауну, - ответил Лэнг. – Его отдел занимается разработкой ракет, а не мой.
Инженер осёкся от своей дерзости. Вновь стал похож на хорька: щуплый, худой очкарик в белом халате, с мерзкой козлиной бородкой. Лэнг протёр платочком мокрое лицо. Жалкое подобие уважаемого учёного.
А ведь Рихтер не презирал творцов науки. Сам когда-то лелеял надежду заняться учёной деятельностью, изучал физику в английском колледже. Но мировая война заставила переменить планы. Отец Рихтера, богатый немецкий аристократ, оказался разочарован, когда его шестнадцатилетний сын убежал воевать на фронт.
Спустя два года, наполненными жаром сражений, ранениями и жуткими картинами газовых атак, Рихтер навсегда связал жизнь с воинской карьерой. Он считал, что лишь там сможет помочь родине вырваться из того дерьма, в которое его ввели император Вильгельм, революция и победившая Антанта.
– Барон фон Браун сейчас занят установкой ракетных двигателей на самолёты, - сказал штурмбаннфюрер. – Идея безумная как по мне, но чем чёрт не шутит? Если наши самолёты станут летать быстрее, чем у остальных, победа в воздухе обеспечена.
– Вы не любите барона, - заметил Лэнг.
– С чего такие мысли? – улыбнулся Рихтер.
– За месяцы работы в институте стараетесь избегать темы о Брауне, - ответил инженер. – А когда говорите, выражение лица меняется, словно проглотили кислую клюкву.
– Я ничего не имею против его работы, - пожал плечами Рихтер. – Мне не нравится, что Браун слишком самонадеян, кичится своей гениальностью, будто павлин машет хвостом. Но хуже всего то, что он до сих пор не вступил в национал-социалистическую партию. Это наводит на некоторые мысли, патриот ли он?
– Я лично горжусь принадлежностью к партии фюрера!
Лэнг буквально расцвёл на глазах после произнесённой фразы. Щёки покрылись румянцем, глаза заблестели неистовым огнём, в руки сами собой сжались в кулаки.
– Ещё бы это дало вам той смеси гениального ума и хитрости, что есть у фон Брауна, - покачал головой штурмбаннфюрер. – Но, к сожалению, вам не хватает мозгов, чтобы разобраться в приборах инопланетного корабля. Неужели мне придётся обратиться к барону?
– Никак нет! – Инженер аж подскочил на стуле. – Мы с моей командой готовы в течение полугода предоставить отчёт о результатах. Я не подведу вас, обещаю!
Рихтер откинулся в кресле и облегчённо скрестил руки на груди. Уловка сработала: задетая гордость Лэнга сыграла с ним злую шутку. Впрочем, все мужчины одинаковые.
– Что насчёт пилота? – спросил Лэнг. – Если бы мы развязали ему язык…
– Я уже говорил, что это засекреченная информация, - отрезал штурмбаннфюрер. – Не суйте нос в место, где его могут отрезать. Кроме того, у инопланетянина нет языка. А вместо носа… впрочем, я проговорился.
– Серьёзно? – Инженер вновь упал на стул, от новой информации у него подкосились ноги. – Но он ведь похож на нас? Судя по креслам пилотов, их рост как у детей…
Рихтер молча вытащил из ящика стола «маузер». Демонстративно положил на столешницу. Дуло указывало в сторону Лэнга.
– Молчу! – Инженер в страхе опустил голову и даже зажмурился.
Штурмбаннфюрер поморщился. Спрятал оружие обратно, стараясь скрыть признаки злости. Ну что за трусость! Хоть у кого-то из этих прощелыг в белых халатах есть подобие яиц?
– Если будет новая информация по кораблю, - вымолвил он, - вы получите её в первую очередь. А пока что, приложите усилия к тому, чтобы разобраться в технологиях пришельцев.
– Мне нужна дополнительная помощь, - ответил инженер. – В мой отдел следует перевести десять человек.
– Даю разрешение, - кивнул Рихтер. – Не задерживаю больше…
Лэнг вылетел из кабинета, словно пробка из бутылки шампанского.
Пару минут штурмбаннфюрер просидел в оцепенении, продумывая дальнейшие действия. Звонок красного телефона на столе вытащил его из паутины мыслей.
– Рихтер, как дела? – Голос Генриха Гиммлера на том конце сквозил любопытством. – Я слышал, что тебя принимал лично фюрер.
– Так точно. Мы с ним провели милую беседу. Понравилось панорамное окно с видом на Альпы. Я бы сам там жил, будь такая возможность.
– Когда-нибудь, приятель. Верно служи Рейху и у тебя будет свой замок. Но как обычно пытаешься слезть с темы. Происшествие с метеоритом меня обеспокоило. Как поиски остатков космического камня?
– Никаких следов. Возможно, он упал в Рейн, наши водолазы только приступили к поискам. Но вероятность обнаружения незначительна. Он мог сгореть до падения.
– Прискорбно слышать. Ладно, это всё суета сует. Что насчёт экспедиции в Тибет?
– Вряд ли отправим её раньше 1938 года, Вирт как обычно не вылезает из Скандинавии. Вы же знаете, он бредит тем, что арийская раса произошла оттуда. Неужто мы имеем общее с дикарями-викингами?
– Эти дикари могли в своё время завоевать всю Европу. И Америку открыли они, а не какой-то там Колумб.
Рихтер на секунду замолчал. Не нравился ему Генрих Вирт, этот полубезумный адепт веры в священное происхождение немцев. С другой стороны, во многом он с ним соглашался. Но пока Вирт стоит у руля «Аненербе», не стоило ожидать больших свершений. Иное дело, Гиммлер, более здраво мыслящий и готовый пойти на любые жертвы ради мечты заполучить тайные технологии предков.