Орел стрелка Шарпа. Золото стрелка Шарпа
Шрифт:
Гиббонс прекрасно понял, на что намекает Хоган. Судя по всему, капитан видел, что произошло, и теперь предупреждал Гиббонса о возможном исходе дуэли.
Лейтенант воспользовался предложенной ему помощью. Он наклонился и подобрал значок роты легкой пехоты, который валялся на земле, а потом кивнул Шарпу:
– Моя ошибка, Шарп.
– Я получил большое удовольствие, лейтенант.
Хоган молча дождался, пока Гиббонс снова усядется на лошадь и уедет из переулка.
– Вы не слишком корректно приняли его извинения.
– Ну,
– Что он сделал? – Хоган недоверчиво рассмеялся.
– Ударил меня хлыстом. Иначе разве я сбросил бы его в дерьмо?
– Нет ничего лучше налаженных, добрых отношений с собратьями-офицерами, мой дорогой Шарп. – Хоган покачал головой. – Я чувствую, мы все получим большое удовольствие, выполняя предстоящее задание. Чего он хотел?
– Чтобы я отдал ему честь. Решил, что я рядовой.
– Одному только Богу известно, что подумает о вас Симмерсон. – Хоган снова рассмеялся. – Пойдемте, узнаем ответ на этот вопрос.
Их провели в комнату Симмерсона. Командир Южного Эссекского в одних штанах сидел на своей кровати. Рядом с ним на коленях стоял врач, который встревоженно поднял голову, когда вошли офицеры.
Симмерсон нетерпеливо махнул рукой:
– Давай побыстрее, я не могу ждать целый день!
В руке у врача была металлическая коробочка с чем-то вроде спускового крючка на крышке. Он держал ее над предплечьем сэра Генри и пытался найти кусочек кожи, не покрытый какими-то странными одинаковыми отметинами.
– Скарификация! – рявкнул сэр Генри, обращаясь к Хогану. – Ты делаешь себе кровопускание, капитан?
– Нет, сэр.
– Очень зря. От него становишься здоровее. Я считаю, что следует ввести обязательное кровопускание для солдат. – Он повернулся к врачу, который все еще ни на что не мог решиться. – Давай быстрее, идиот!
От испуга врач нечаянно нажал на спусковой крючок, раздался резкий звук. Шарп заметил, как из дна коробочки выскочило несколько кривых острых лезвий. Врач отшатнулся назад.
– Извините, сэр Генри. Один момент.
Врач засунул лезвия обратно в коробочку, и только тут Шарп понял, что тот держит в руках машинку для кровопускания. Вместо старомодного скальпеля врач использовал устройство, которое считалось более быстрым и эффективным. Он прижал коробочку к руке полковника, опасливо взглянул на своего пациента и нажал курок.
– Вот так-то лучше! – Сэр Генри закрыл глаза, и на его лице появилась блаженная улыбка.
Струйка крови побежала по приготовленному врачом белому полотенцу.
– Еще, Партон, еще!
Врач покачал головой:
– Но, сэр Генри…
Симмерсон толкнул врача в грудь свободной рукой:
– И не спорь со мной! Проклятье, я же сказал: еще! – Он посмотрел на Хогана. – После порки меня всегда охватывает тоска, капитан.
– Это вполне понятно, сэр, –
Коробочка щелкнула еще раз, лезвия снова вгрызлись в жирную руку, по белому полотенцу опять потекла кровь. Хоган перехватил взгляд Шарпа, в глазах которого плясали искорки; казалось, еще немного – и он расхохочется. Шарп перевел взгляд на Симмерсона, который натягивал рубашку.
– Ты, должно быть, капитан Хоган?
– Да, сэр, – с улыбкой кивнул Хоган.
– А ты, черт возьми, кто такой? – Симмерсон повернулся к Шарпу.
– Лейтенант Шарп, сэр. Девяносто пятый стрелковый полк.
– Вот уж нет, ты самый настоящий гнусный позор, вот ты кто!
Шарп ничего не ответил. Он смотрел за спину полковника, в окно, на далекие голубые холмы, где французы готовились к сражению с британцами.
– Форрест! – Симмерсон поднялся на ноги. – Форрест!
Дверь распахнулась, и вошел майор, дожидавшийся вызова. Он выдавил робкую улыбку Шарпу и Хогану, а потом повернулся к Симмерсону:
– Да, полковник?
– Офицеру нужна новая форма. Позаботься об этом, пожалуйста, а потом не забудь вычесть стоимость из жалованья.
– Нет, – коротко сказал Шарп.
Симмерсон и Форрест уставились на него. Некоторое время сэр Генри ничего не мог произнести, поскольку не привык, чтобы ему перечили, а Шарп тем временем продолжал:
– Я офицер Девяносто пятого стрелкового полка и буду носить эту форму до тех пор, пока меня не переведут в другое подразделение.
Симмерсон начал краснеть, потом растопырил пальцы и заорал:
– Будь ты проклят, Шарп! Ты позор! Ты не солдат, а грязный урод! Ты находишься под моей командой, и я тебе приказываю вернуться сюда через пятнадцать минут…
– Нет, сэр. – На этот раз полковника прервал Хоган. Его слова остановили Симмерсона на полном скаку, но капитан не дал ему времени прийти в себя. Хоган использовал присущее ему обаяние ирландца, его ласковая улыбка легко могла бы выманить из воды огромную рыбину. – Видите ли, сэр Генри, Шарп находится под моей командой. Тут генерал очень четко все сформулировал. Насколько я понял его указания, сэр Генри, мы вместе отправляемся в Вальделаказу, однако Шарп идет со мной.
– Но… – запротестовал было Симмерсон.
Хоган остановил его выразительным жестом:
– Вы правы, сэр, совершенно правы. И вы, конечно же, понимаете, что в полевых условиях наша жизнь устроена совсем не так, как нам хотелось бы, сэр. Мне ведь не нужно говорить вам, сэр, что стрелками должен командовать я.
Симмерсон мрачно посмотрел на Хогана. Полковник не понял ни одного слова из чепухи, которую тот нес, но капитан произнес свою речь с таким серьезным видом, так по-компанейски, что Симмерсону отчаянно хотелось найти слова, которые не выставили бы его полнейшим идиотом. Некоторое время полковник бессмысленно пялился на Хогана.