Орган времени
Шрифт:
– Да… – протянул я, чувствуя, что отвечаю ему, – вообще-то….
– Как вы знаете, я договорился на завтрашнее утро, – прервал он меня. – Довольно рано, но зато будет больше времени. Операционная откроется в восемь…
Он говорил, но я не слушал. Я был не там, явно не там, где хотел, даже близко не подобравшись к нужному времени.
– …жена в воскресенье хотела ехать в гости – там у тещи день рождения, – весело говорил Сергей Степанович, – я ей сказал, что не смогу поехать, она такой скандал подняла!
Я смотрел на него. Странно было видеть Сергей Степановича с помощью его же устройства. Он был такой, как и вчера, когда я приезжал к нему, даже в той же одежде.
В любом случае, здесь мне нечего делать. Я попал сюда случайно, по ошибке. Нужно было исправлять ошибку.
Я сосредоточился и вышел из времени, снова оказавшись дома в настоящем.
«Так, чего же я достиг? – размышлял я. – Даже близко не подошел к моменту, который мне нужен. Почему так? Я ведь усердно представлял себе нужное время, а переместился в такое, которое совсем не похоже на него. Почему?»
Может быть, представление о времени не дает ничего? Может быть, нужно что-то другое? Я думал. Что говорил Сергей Степанович? Чем быстрее я создаю чувство перемещения, тем дальше перемещаюсь. В сущности, это было похоже на правду. Ведь в этот раз я делал все аккуратно и медленно и, возможно, именно потому не ушел далеко во времени. Значит, надо все делать быстрее? То, куда я хотел попасть, отстояло от настоящего примерно на восемь лет. И если правда, что скорость возникновения чувства перемещения определяет дальность, то сейчас мне нужно вызывать его достаточно резко. Что ж, самое время проверить это. Правда, все не так-то просто, но ничего другого не остается. В общем, надо пробовать.
Я расслабился и сосредоточился, готовясь резко вызвать чувство, понимая, что непросто даже в принципе получить его, а уж резко… Впрочем, ладно. Я собрался с мыслями и приготовился.
Раз!
Ничего не произошло. Я с надеждой оглядывался по сторонам – вдруг я все же переместился в тот момент, когда тоже был дома. Но нет. Я был в настоящем, в своем времени – чувствовал это, знал. «Надо будет завести перекидной календарь, – подумал я, – чтобы сразу определять дату».
Я стал пробовать еще. Нет, ничего не получалось. Потом еще раз. Тот же результат. Я повторял все снова и снова, но перемещения не происходило. Я был упрям, не желая сдаваться, и все больше злился с каждой неудачной попыткой. И когда почти отчаялся, пробуя в очередной, уже Бог знает какой раз, забыв аккуратность, лишь со злобой и почти без надежды, перемещение вдруг все-таки произошло.
Я вздрогнул от неожиданности, оказавшись в другом времени. Хорошо, что никто из окружавших меня не заметил это.
Даже не нужно было оглядываться, чтобы понять, куда я попал. Это были институтские времена. Я сидел на лекции. Преподаватель что-то говорил, писал формулы на доске. Однокурсники сидели рядом со мной. Мы не слушали преподавателя, негромко переговариваясь между собой, тихо смеялись над какой-то шуткой. Я не стал вмешиваться в свои действия, не мешая тому себе, который был в том времени. Я понял, что на этот раз совершил довольно большой скачок. Но нужно уточнить, какой это год,
Тот я, который находился здесь, как раз начал говорить что-то. Он совершенно не желал думать о сегодняшней дате. Я понял, что все-таки придется вмешаться. Не хотелось портить ему – вернее, себе – веселые мгновения, поэтому я лишь бросил быстрый взгляд на доску – это не должно было помешать прошлому мне, а я таким образом надеялся хоть как-то сориентироваться. Что же это за формулы и о чем говорит преподаватель? Судя по всему, это был какой-то старший курс, но какой именно, сказать сложно. Черт! Придется все же побеспокоить его, себя. Я подумал, что есть более верный способ узнать желаемое. Не переставая говорить, я взял свою тетрадку и посмотрел, что было написано в начале. Вот и все. Это был четвертый курс, как следовало из надписи на внутренней стороне обложки.
Так. Оставался еще год. Вернее, прошел уже почти год после интересующих меня событий. И выходит, мне надо перемещаться еще на год дальше. Я вдруг подумал, а не попробовать ли переместиться отсюда? Всего год – в это попасть легче, чем в восемь лет. Но, оценив ситуацию, понял, что, скорее всего, ничего не выйдет. Для перемещения необходимо сосредоточиться, а я, который здесь, совершенно не был расположен к этому.
Лекция подходила к концу, все начинали понемногу собираться, и я вместе с однокурсниками хотел идти в кафе напротив института. «Да, – с грустью подумал я, – веселое было время». Впрочем, можно бы остаться и пойти с собой, вернее в себе, вернее… В общем, тоже принять в этом участие. Но нет. Сейчас у меня совсем другая цель, и не хотелось оставлять ее. Тем более, что я всегда мог еще раз попасть в этот момент. Впрочем, потом, как-нибудь в другой раз.
Вернуться назад было довольно просто. Я лишь на одно мгновение заставил себя быть серьезным там, в прошлом, но, думаю, никто даже не заметил этого, в том числе и я сам.
Снова дома, снова там же, тогда же. Часы показывали, что на все эти неудачные попытки перемещения ушло не более нескольких минут. Они ушли именно на попытки, поскольку само перемещение не требовало нисколько времени в настоящем. Ладно. Нужно было начинать все сначала. Я подумал, что Сергей Степанович оказался прав – действительно от скорости возникновения чувства перемещения зависит дальность. В этот раз я делал все резко и смог уйти на семь лет. Ох уж этот Сергей Степанович! Всегда-то он прав.
Я вздохнул, потом закрыл глаза и рванулся сквозь время.
Где я? Ночь вокруг, звезды. Какие бешено яркие звезды! Я стоял, запрокинув голову, и смотрел на ночное небо. Было тепло, точнее, чуть прохладно – приятная прохлада ночи после жаркого душного дня. Я собирался идти в дом, но задержался на минуту, засмотревшись на великолепные огненные звезды. Я был в деревне летом на даче. Все уже легли в доме, только я еще не спал, но как раз хотел ложиться, только засмотрелся на эти сумасшедше прекрасные звезды.
Это именно то лето – я знал. Теперь я подошел уже ближе, попав в лето, которое было после тех событий в мае. Сейчас мы знакомы с ней уже почти два месяца. Я помнил ее, хотел видеть.
Господи! Какое сладкое чувство тоски и боли, желания, утраты, и словно я не весь, когда ее нет рядом. Я заставил себя думать о ней, чтобы полнее ощутить это, утонуть в тоске, раствориться в этом желании, неге. Звезды, сверкающие огромные звезды. То, что было во мне, измерялось ими. То, что было во мне, было как они. Звезды окружали меня, звезды забирали меня в свои небеса и были ближе мне, чем что-либо. Но кроме нее. Кроме нее. Звезды были вторыми после того, чем была она.