Орион и завоеватель (Орион - 4)
Шрифт:
Однако я собирался выполнить условия нашей сделки. Я встал на ноги и окликнул Гаркана, тот вздрогнул и, подняв голову, прикрыл глаза рукой. Солнце сияло за моей спиной.
– Орион, - позвал он.
Когда я спустился, он спешился и уже шел ко мне, ведя животное в поводу.
Мы пожали друг другу руки.
– Я принес хлеб и сыр, - сказал Гаркан, - решил, что ты будешь голоден.
– Хорошо, давай позавтракаем. Если ты доставишь меня в Эги слишком быстро, это может вызвать подозрения.
Он слегка улыбнулся и повернулся к седельной сумке. В ней оказался бурдючок с вином и даже горсть фиг. Когда мы поели, солнце уже поднялось высоко в утреннем небе. Я встал, вытер руки о хитон и посмотрел на дождевые облака, собиравшиеся на востоке.
– Надо попасть в город прежде, чем разразится гроза.
Гаркан мрачно кивнул, а потом протянул ко мне руку:
– Давай кинжал, Орион. Павсаний знает про него. Лучше отдай его мне. "С легкой неуверенностью я извлек кинжал из ножен на бедре и вручил Гаркану, протянув рукояткой вперед.
– Спасибо, - поблагодарил он и надолго умолк. Мы сели на коней и спустились к дороге, потом повернули вверх, туда, где располагалась крепость Эги. Молчание Гаркана начинало тревожить меня, он явно был чем-то расстроен.
– Какие новости?
– спросил я, пока мы ехали бок о бок.
– Ничего особенного, - отвечал он, не поворачиваясь ко мне.
– Ты нашел своих детей?
Гаркан искоса взглянул на меня:
– Они сейчас в Эги... Принадлежат царю.
– Филипп отдаст их тебе, - сказал я.
– Хотя бы за деньги.
– Ты так думаешь?
– Если ты скажешь ему, что это твои дети, он скорее всего освободит их бесплатно.
– А говорят, что царь любит золото и серебро.
– Но при этом он прекрасно понимает, каково отцу видеть своих детей рабами. Он не станет разлучать вас.
Гаркан мрачно кивнул.
– Павсаний был удивлен моим бегством, так?
– Не то слово, Орион. Он обезумел от ярости, поклялся насадить твою голову на копье и обещал огромную награду тому, кто приведет тебя.
– И ты хочешь получить награду?
– Да, - проговорил он без особого энтузиазма.
Мы надолго замолчали. Тревога явно снедала Гаркана. Он волновался за детей? Или не знал, на какую участь обречет меня, предав Павсанию?
Я спросил:
– А где Бату? Почему он не с тобой?
Гаркан ответил не сразу:
– Я решил, что, если мы вдвоем доставим тебя назад, это будет выглядеть подозрительно. Бату прочесывает горы по другую сторону дороги, он ищет тебя вместе со всеми.
Я кивнул, и он вновь умолк.
Через четверть часа после того, как мы выехали на дорогу, нас нагнал целый отряд телохранителей.
– Ты нашел его!
– воскликнул предводитель.
– Отлично!
Он махнул рукой, и два всадника, ехавшие в конце колонны, приблизились к нам, позвякивая цепями.
Начальник охраны виновато посмотрел на меня:
– Прости, Орион. Павсаний приказал заковать тебя в цепи. Он боится, что ты убежишь.
Гаркан отводил глаза, другие тоже проявляли признаки смущения. Оба кузнеца заковывали меня едва ли не с извинениями.
Итак, я прибыл в Эги, звеня кандалами. Я чувствовал себя жертвенным животным, которым, кажется, и считал меня Павсаний. Я мог избежать смерти, только встретившись с царем, прежде чем предатель убьет его.
Лежа на крупе коня вниз головой, я увидел массивные ворота Эги и толстую стену города, немощеные улицы, что взбирались на самую вершину холма к цитадели, ее еще более крепкие стены и ворота.
Но меня не повели к царю. Невзирая на все мои возражения, меня стащили с лошади и повлекли в древние темницы замка, с незапамятных времен являвшегося твердыней царей Македонских.
– Отведите меня к царю!
– вопил я, когда меня запирали в камеру. Горло мое охрипло от криков. Я должен был увидеть царя и предупредить его!
Я ничего не добился. Закованного в цепи, меня бросили на утоптанный земляной пол. Последним ушел Гаркан. Он подождал, пока удалились все остальные, а потом опустился на колени возле меня.
"Ага!
– подумал я.
– Сейчас он скажет, когда вернется сюда и освободит меня".
Но бывший разбойник лишь торопливо шепнул:
– Прости, Орион. Мне сказали - ты или дети. Она обещала вернуть их мне, если я доставлю тебя сюда.
Она! Царица... Олимпиада... Гера.
– Она хочет убить меня, - сказал я.
Гаркан молча кивнул и оставил лежать на полу камеры. Дверь звякнула, закрываясь, я оказался один в темноте.
Но ненадолго. Мои глаза еще не привыкли к мраку, когда я услышал шаги в коридоре снаружи. Дверь отперли и распахнули. Вошли двое тюремщиков, они с ворчанием подхватили меня под руки и посадили, прислонив спиной к грубой каменной стене.
Они вышли, и в камере появилась Олимпиада. Павсаний стоял за ней, сжимая в правой руке чадивший факел.
– Надо просто убить его, - пробормотал он.
– Рано, - отвечала Олимпиада.
– Он может пригодиться нам, когда умрет Филипп.
На ее прекрасном и жестоком лице я видел неподвластные тысячелетиям глаза Геры.
– Зачем это он нам понадобится?
– возмутился Павсаний.
– Ты осмеливаешься спорить?
Услышав металлические нотки в ее голосе, предатель сразу же сдался:
– Я только хотел сказать, что Орион чрезвычайно опасен. Нам следовало бы отделаться от него.