Орион в эпоху гибели

Бова Бен

Мы спешили поскорее дойти до глубокого места. Я держал утконосого так, чтоб он не захлебнулся; он слегка извивался, но страха перед водой не испытывал. А может, его куда больше пугала тварь, которая брела по лесу? Вода в озере оказалась чересчур теплой и ничуть не освежала; будто купаешься в бульоне.

Мы уже зашли по шею. Динозаврик почти без уговоров перебрался ко мне на плечо; придерживая его одной рукой, я брел по воде бок о бок с Аней, чтобы в случае необходимости подхватить ее.

Лес уже погрузился в глубокий мрак. Деревья вдруг раздвинулись,

как занавес, и оттуда появился исполинский тираннозавр; догоравшая заря окрасила его чешую в кроваво-красный цвет.

Ящер сделал два шага по направлению к нашему костру, огляделся и устремил взгляд в озерные воды. Сердце мое упало; если он видит нас и хочет сожрать, ему достаточно подойти и сцапать нас чудовищными зубами. Где вода покроет нас с головой, ему будет лишь по колено.

Так и случилось – тираннозавр зашагал прямо к воде. Затем заколебался, будто древняя старуха, опасавшаяся замочить ноги.

Я затаил дыхание. Монстр смотрел прямо на меня. Моя трепетавшая ноша на плече не издавала ни звука. На бесконечно долгое мгновение весь мир замер; не слышно было даже плеска волн.

Затем тираннозавр испустил тяжкий фыркающий вздох, отвернулся от озера и затопал обратно в лес.

Обессилев от испытанного напряжения, мы выбрались на берег, дотащились до пляжа и рухнули на песок.

И тут же над водой разнесся жуткий трубный рев.

Оглянувшись, я увидел, как из глубин озера поднимается, поднимается и поднимается громадная шея водоплавающего динозавра, будто исполинский живой подъемник, черной тушью вычерченный на фоне нежно-розовых небес. Динозаврик вырвался из моих рук и забился под бок к Ане.

– Лохнесское чудовище… – выдохнул я.

– Что?

И тут вдруг все встало на свои места: проклятый тираннозавр непременно полез бы за нами в озеро, если бы в нем не жил еще больший динозавр, который наверняка не потерпел бы нарушения границ своей территории. По мнению тираннозавра, всякое мясо, попавшее в воду, принадлежит озерной твари – потому-то он и оставил нас в покое.

Озерный динозавр снова протрубил и исчез среди волн.

Перекатившись на спину, я истерически расхохотался как безумец – или как солдат, заглянувший неизбежной смерти в глаза, но все-таки оставшийся в живых. Мы проскочили между Сциллой и Харибдой, даже не догадываясь об этом.

18

Напавший на меня приступ смеха окончился довольно быстро. Мы в самом деле попали в безвыходное положение, и кому, как не мне, было знать об этом.

– Не вижу ничего смешного, – заметила Аня, вглядываясь в лиловые сумерки.

– Я тоже, – подхватил я, – но над чем же еще нам посмеяться? В лесу шастает тираннозавр, а то и не один, в озере плещется еще большее чудовище, а то и не одно, а мы посередине. Это не смешно. В этом есть что-то космическое. Если бы нас сейчас видели творцы, они бы животики надорвали над дурацкой игрой слепого случая, кончившейся подобной нелепостью.

– Мы можем проскочить мимо тираннозавра, – с холодным неодобрением, чуть ли не с гневом в голосе проговорила

Аня, явно подразумевая, что в лесу нас поджидает одно-единственное чудовище.

– Ты считаешь? – с горькой иронией обронил я.

– Как только сумерки сгустятся, мы можем пробраться через лес…

– И куда дальше? Все наши усилия лишь делают игру Сетха чуточку увлекательней.

– А у тебя есть идея получше?

– Да, – отрубил я. – Перейди в свое истинное обличье и оставь тут меня одного.

Аня охнула, будто я дал ей пощечину.

– Орион, ты… ты сердишься на меня?

Я промолчал. Кровь моя так и бурлила от ярости и отчаяния. Я молча клял творцов, пославших нас сюда, неистово обрушивался на себя за собственную беспомощность.

– Ты же сам знаешь, – проговорила Аня, – что я не могу претерпеть метаморфозу, если энергии для трансформации недостаточно. И потом, я не покину тебя, что бы с нами ни случилось.

– Я знаю, как тебе избежать встречи с тираннозавром, – сказал я; гнев мой уже поостыл. – Я пойду в лес первым и отвлеку ящера, а ты спокойно уйдешь. Мы можем встретиться на гнездовье утконосых…

– Нет, – бесцветным, но не терпящим возражений тоном отрезала Аня. Даже во мраке было видно, как яростно тряхнула она своими эбеново-черными волосами.

– Нам не удастся…

– Что бы мы ни делали, – твердо заявила она, – мы будем вместе.

– Да неужели тебе не ясно?! – с мольбой воскликнул я. – Мы в ловушке. Безнадежно. Уходи, пока можешь.

Подойдя ко мне вплотную, Аня приложила к моей щеке прохладную нежную ладонь. Ее серые глаза заглянули на самое дно моих зрачков, и я ощутил, как мучительная судорога, стянувшая мышцы спины и шеи, отпускает меня, сходит на нет.

– Орион, это на тебя не похоже. Прежде ты никогда не отступал, как бы трудно нам ни приходилось.

– Мы еще ни разу не попадали в подобную ситуацию, – возразил я, тем не менее успокаиваясь и забывая об угнетавшей меня тревоге.

– Любимый, как ты сам сказал несколько дней назад, мы все еще живы. А пока мы живы, мы должны бороться против Сетха и разрушить его чудовищные замыслы, чего бы это нам ни стоило.

Я понимал, что она права. А еще я понимал, что противиться ей не смогу. Она – из творцов, а я – из творений.

– Что бы мы ни делали, мой бедный возлюбленный, – едва слышно вымолвила Аня, – мы будем вместе. До самой смерти, если она нам суждена.

Я задохнулся от полноты чувств. Она богиня, но никогда не покинет меня. Никогда!

Мы постояли лицом к лицу еще несколько секунд, а потом решили двинуться в обход озера, пока не придумаем чего-нибудь получше. Динозаврик семенил следом, безмолвно следуя за Аней.

Как двум людям чуть ли не голыми руками одолеть тридцатитонного тираннозавра? Я знал ответ: никак. Память подсказывала мне, что в неолите я все-таки убивал Сетховых карнозавров почти безоружный. Но тираннозавр мне не по силам. Меня терзало ощущение собственной беспомощности и слабости; страха не было – я был так подавлен, что страх покинул меня вовсе.