Орион взойдет (с примечаниями переводчика)
Шрифт:
В особенности Иерна тронули таблицы логарифмических и тригонометрических функций. Вскоре после войны Судного Дня их переписывали от руки в каком-то глухом уголке общества с изрядно потрепанной печатной книги.
Прислуга расставила напитки, принесла все нужное для курения и исчезла. Занавеси скрыли заслезившуюся дождем ночь. Все заняли кресла и уселись для серьезного разговора.
Роника даже не пыталась держать иноземцев в курсе дела, этому мешало ее стремление опустить в поток собственное весло. Пару раз она вступила в серьезный спор. А спустя несколько часов Микли подвел итог:
– Мы не можем
– Он усмехнулся.
– В особенности если учесть, кто станет вашим учителем.
Роника ничуточки не смутилась.
– По-моему, я заслужила отдых, - вставила она.
– А как насчет меня?
– спросил Плик.
– Когда я могу вернуться назад?
– Прошу прощения, но придется подождать и тебе, - ответил Микли. Однако мы усладим твое пребывание здесь, насколько это возможно.
– Он прокашлялся.
– Наши друзья, безусловно, на первых порах будут более заняты друг другом. Мы предоставим тебе комфорт и развлечения, Плик, а Иерн будет навещать тебя время от времени.
– Понятно, - медленно сказал англеман.
– Ну что ж, бренди здесь намного лучше, чем тот, который я могу позволить себе дома. Что до моей Лозы...
– Просвистел вздох. Опустошив бокал, поэт наполнил его заново, уже менее твердой рукой.
– Вы меня не осудите, если я угощусь еще разок?
– А что будет с Тераи и Ваироа?
– поинтересовался Иерн.
– Где они?
Заслышав имена врагов, северян словно окатили раскаленным металлом.
– Будут числиться военнопленными, - ответил Микли.
– Мы не станем плохо обращаться с ними.
"Итак, война". Иерн и Плик переглянулись. Дождь барабанил по оконным стеклам.
– Надеюсь, что они смогут вернуться домой, когда Орион взойдет, торопливо добавила Роника.
– Умолкни!
– воскликнул Микли.
Она кисло глянула на него.
– Молчу, молчу, - ответила она на том же англее.
– И все же лгать не стану - ни словами, ни умолчанием.
Сидевший аэроген обхватил себя за плечи.
– Мне бы хотелось попрощаться с Тераи и Ваироа, - сказал он.
– С ними все будет в порядке, они останутся живы, если не ударятся в безрассудство, - обещала Роника.
– Возможно, ты сумеешь встретиться с ними, когда получишь возможность вернуться домой... когда весь мир станет свободным.
3.
Остров Ванкуве <Совр. о. Ванкувер на Тихоокеанском побережье Канады.>, за проливом Уэнди Фука <Совр. пролив Хуана де Фука.>, трудно было назвать местом ссылки.
Воспользовавшись чужими именами, Иерн и Роника провели первые три дня в Виттохрии. Одевшись по-местному, Иерн не привлекал внимания здешних космополитов, обитателей города, невзирая на чисто выбритые щеки и относительно короткие волосы. Роника же пользовалась понятным и привычным не более - вниманием со стороны мужчин. На людях Иерн завязывал горло, она поясняла, что муж eе оправляется после хирургической операции н потому не разговаривает. Однако состояние гортани не мешало ему хорошо есть; да и Ложа Волка не стала экономить на них.
Виттохрия являла собой почти полную противоположность Сиэттлу. Этот в основном культурный и в меньшей степени политический, но не торговый центр сохранил, несмотря на все протекшие века, легендарное изящество, которым прославилась Виктория еще перед войной Судного Дня. Уцелевшие с древних времен здания были с любовью отреставрированы; большая часть новых сооружений гармонировала с ними; парки и сады были повсюду.
Роника показала Иерну окрестности, исторические места, знаменитые виды, музеи, университет, в котором училась. Каждый вечер они куда-нибудь ходили - в концерт, на балет или инжунские пляски, а потом возвращались в гостиницу, чтобы насладиться друг другом.
Он уже начал осознавать, что почти "полная противоположность" родине была не более чем заблуждением. Да, люди казались здесь покультурнее и не такими суетливыми, как дома, но в них обитал тот же демон энергии и воли. Он угадывал ее в отчаянных гонках на лодках, заплывах, играх с мячом; в напряженном изгибе моста или статуи; в Зале Предпринимателей, где ежедневно вывешивали сообщения о перспективах на выгодное размещение денег по всему земному шару; в людных, шумных и дымных тавернах, где пиво пили литрами, заливая зельем покрепче; на стенах, сохранивших следы уличных боев Энергетической войны и бунтов против маураев; в свободных походках здешних мужчин и женщин. И в раздраженных взглядах и резких словах, обращенных к редким на улицах маураям.
– А мне жаль их, - сказал однажды Иерн, оставшись вдвоем с Роникой. Должно быть, более скучного дела не сыщешь на всей земле.
– Наверное, - согласилась она.
– Инспекторов в наших краях не густо.
Конечно, ставлю серебряную монетку против капустной кочерыжки - все эти маурайские, так сказать, моряки - бизнесмены, ученые и туристы - просто агенты в штатском.
– И как вы с ними обходитесь?
– По обстоятельствам. Кое-кто не будет даже разговаривать с маураем, только плюнет, проходя мимо. Некоторые держатся холодно и вежливо. Но теперь многие стремятся понять маураев и относиться к ним по справедливости. А некоторые откровенно прислуживают им.
– Ну, наверно, иногда завязывается и настоящая дружба... всякие любовные шашни и браки.
– О да, без этого никак... Кстати...
– Она потянулась к нему.
...Потом они перебрались в хижину, принадлежавшую Ложе Волка, и провели там остаток месяца - в уединенном, очаровательном уголке на западном побережье.
Земля круто поднималась от моря, за обрывом дремал сонный лес, за ним дыбились горы. У них было все необходимое: припасы, книги, радио, фонограммы и музыкальные записи, лодка и рыболовные снасти. Когда им хотелось разнообразия, можно было проехать на велосипеде несколько километров до грунтовой дороги, к остановке автобуса. Обычно их интересовали красоты природы - огромный остров был заселен весьма редко, иногда они забредали в рыбацкую деревушку, в ее уютный паб.