Орион
Шрифт:
– Вы хотите сказать, что монголы захватили Китай, – вставил я, – но рано или поздно это обстоятельство неизбежно приобщит к цивилизации диких кочевников?
– Решение такой задачи потребует усилий одного или двух поколений, – подтвердил Елю Чуцай, – может быть, даже больше.
– Следовательно, вы должны помогать монголам расширять границы их империи, чтобы не дать ей развалиться, ровно столько времени, сколько необходимо китайской цивилизации для распространения по всему миру.
Он
– Возникнет одно колоссальное государство, распростершееся от океана до океана. Подумайте, к чему это может привести. Конец всем войнам, процветание еще недавно диких народов. Наступит вечный мир, на Земле будет править закон, а не насилие. Вот цель всей моей жизни.
Единая огромная империя, созданная монгольскими саблями, управляемая китайскими мандаринами и живущая по общим законам. В ней Елю Чуцай видел наивысшую цивилизацию, которая способна принести мир всем народам, а я – тиранию, при которой и речи не могло идти о свободе личности.
– Я поделился с вами своими мыслями, – продолжал советник Великого хана, – потому что хотел, чтобы вы поняли, какую проблему создали для меня.
– Проблему? – не понял я.
Он вздохнул.
– Угэдэй не похож на своего великого отца. Он слишком ленив, чтобы быть хорошим правителем. Он слишком привык к роскоши, чтобы думать о покорении мира.
– Но вы сказали…
Он остановил меня повелительным жестом узкой руки с длинными, ухоженными ногтями.
– К счастью, – продолжал он, – империя развивается по-прежнему достаточно динамично. Ее мощь продолжает расти. Хулагу, Субудай, Кубилай и другие орхоны и ханы, имеющие свои улусы на границах империи, все еще думают о новых завоеваниях. Сам Угэдэй предпочитает сидеть в Каракоруме, позволяя другим завоевывать для него мир, и наслаждаться плодами их побед. Это опасная позиция.
– Какое это имеет отношение к нам? – спросила Агла.
– Угэдэй суеверный человек, – вздохнул Елю Чуцай. – Недавно он получил предупреждение об угрозе, исходящей для него от человека, который прибудет с запада, чтобы попытаться убить Великого хана.
– Я и сам пришел предупредить его об угрозе, – напомнил я.
– Вы пришли с запада, – повторил Елю Чуцай. – Впрочем, существует еще один человек, который пришел оттуда. Некто по имени Ариман.
– Он здесь? – воскликнул я.
– Вы знаете его?
– Да! Именно об угрозе, исходящей от него, я и пришел предупредить Великого хана.
Китаец слабо улыбнулся.
– Но Ариман уже успел настроить Угэдэя против вас. Против светлокожего могучего воина из страны, лежащей далеко на западе, за Великим океаном.
Я принялся торопливо размышлять, пытаясь найти выход из положения, в котором
«Мое слово против слова Аримана? Как я мог доказать свою правоту?»
– Есть и еще кое-что, – добавил Елю Чуцай. – Нечто, что делает проблему особенно острой.
– О чем вы говорите? – не понял я.
– Угроза самому существованию империи.
– Угроза? – повторил я.
– Что может угрожать империи, покорившей половину мира? – спросила Агла.
– Не далее как сегодня в разговоре со стражами порядка вы употребили слово «ассасин».
– Да, после того, как двое мужчин попытались убить меня.
– «Ассасин» – новое слово в языке монголов. Оно пришло к нам из Персии, где и возник этот культ. К сожалению, я знаю о нем не слишком много. Это секта убийц, члены которой и зовутся ассасинами. Мне говорили, что оно происходит от названия наркотика – гашиша.
– Но я все-таки не понимаю, какое отношение это имеет ко мне, – возразил я.
– Во главе секты стоит человек, который вербует молодых людей, обещая им райское блаженство при безоговорочном исполнении его приказов. Он дает своим последователям гашиш, и под воздействием этого средства им являются видения рая, куда они отправятся после смерти. Неудивительно, что молодые люди готовы на все ради исполнения воли своего владыки.
– Я знаю о действии лекарственных средств, подобных гашишу, – согласилась Агла. – Оно настолько сильно, что, раз попробовав, человек готов на все, чтобы получить его вновь.
Елю Чуцай наклонил голову в знак согласия.
– Предположим, члены секты получат приказ убить кого-то. Они без колебаний пойдут на верную смерть в полной уверенности, что после исполнения возложенного на них поручения проснутся в раю.
Я промолчал, хотя на личном опыте знал, что смерть не обязательно означает конец земного существования.
– Множество купцов, аристократов, имамов и даже принцесс в Персии уже стали их жертвами. Страх перед представителями секты настолько велик, что, получив предупреждение о смерти, люди готовы отдать все, что имеют, лишь бы не попасть в руки ассасинов. Орден необычайно богат и могуществен.
– Персия, – пробормотал я, – и есть страна Аримана, Ормузда и их пророка Зороастра.
– Влияние секты распространяется далеко за пределами Персии, – возразил Елю Чуцай. – Перед ней трепещет весь мир ислама. Я опасаюсь, что ассасины уже успели добраться до Каракорума и собираются совершить покушение на Великого хана.
– Ариман пришел из Персии, – напомнил я.
– А он и не отрицает этого факта. Но, по его словам, вы явились оттуда же, хотя сами это отрицаете.