Орисия. Следуя зову
Шрифт:
Но семья так и не приняла меня. Дед решил, что он прижил ребенка от армейской шлюхи и не осмелился привести ее к родным. Впрочем, пусть так. Знай они правду о моей матери — моя участь была бы куда хуже.
Младенец закряхтел и посмотрел на меня голубыми глазенками. Его лицо выглядело изможденным — похоже, дорогу кроха перенес тяжело. Малыш открыл рот, и я замерла — надеюсь, он не станет кричать? Я понятия не имела, что нужно делать! Однако мальчик лишь зевнул, показав два молочных зуба.
Через пару минут мать забрала
Я знала, что человеческая кровь во мне сильнее, никто и не заподозрит нелюдя. Амулет магов был рассчитан в первую очередь на оборотней. Я несколько раз проходила проверку, но если сейчас он среагирует и на мою кровь?
Не дожидаясь указаний, сама протянула руку. Сердце суматошно колотилось, и от страха хотелось зажмуриться.
Стражник прижал холодный, несмотря на жару, амулет к моему запястью, и я почувствовала короткий укол. Следом кожу начало печь, словно я слишком близко подошла к очагу. К счастью, камень не сменил цвет, и мне удалось сохранить невозмутимый вид и не дернуться. Жжение усиливалось, и, казалось, прошла целая вечность, когда стражник, наконец, удовлетворенно кивнул.
Я натужно улыбнулась, украдкой осматривая кожу. Раньше такой реакции не возникало, неужели маги усовершенствовали амулет?
Торопясь, я раскрыла сумку, но стражник едва взглянул на нее.
— Две медных монеты за вход в город, — напомнил ему старший.
Я живо протянула требуемое. Денег было жалко, но иначе в город не попасть. После войны Рейтен отстроили заново, поставили стражу на ворота и установили входную пошлину. Здесь, вдалеке от столицы, это было почти грабежом. Но выбора у меня не было: обходных путей и лазеек я не знала, да и есть ли они? Стража строго следила за порядком.
За воротами я пару секунд осматривалась, пытаясь сориентироваться. Город оглушал, и сразу же дала о себе знать головная боль, преследующая меня последние месяцы. От нее не помогали настои и отвары, она всегда таилась где-то в затылке. Я покачнулась, но устояв на месте, сморгнула набежавшие слезы.
Почти сразу дорога расходилась в разные стороны: одна из них, как я помнила, вела в город, вторая — в речной порт. Вокруг сновали люди: кто-то шел к воротам, кто-то, торопясь, нес рыбу на продажу, бегали дети, а их смех смешивался с зазываниями торговцев и криками чаек.
Усилием воли я отогнала головную боль и огляделась. Только сейчас удалось заметить уже знакомую мне женщину с ребенком, стоящую в стороне. Она подошла и дружелюбно улыбнулась:
— Спасибо, что выручила меня с Хэви! Под конец пути я так вымоталась. Могу я чем-нибудь отблагодарить тебя?
— Не нужно! — дома я привыкла к тому, что мою помощь воспринимают, как нечто должное, и сейчас опешила.
Женщина кивнула:
— Но Хэви даже не плакал у тебя на руках! А он весьма крикливый малыш.
— Что ж, — я наклонила голову. — Можете рассказать мне, где купить продуктов в дорогу?
Собеседница задумалась:
— Я не местная, но моя сестра держит бакалейную лавку. Уверена, она отпустит вам товары по лучшей цене. Я с сыном как раз иду к ней. Меня зовут Литта.
— Орис, — представилась я и замялась. Времени оставалось немного — думаю, дед уже обеспокоился моим отсутствием — но предложение было весьма заманчивым. Особенно учитывая мои скромные сбережения.
— Ладно, — я тряхнула головой, принимая решение.
Женщина обрадовалась и защебетала, получив нежданную спутницу. На ее изможденном лице ясно загорелись карие глаза.
Оказалось, что Литта — вдова, родом из Парлойза, небольшого городка к западу от наших мест. Ее муж погиб — был разорван каким-то диким зверем, напавшим на стоянку в лесу.
Слушая ее рассказ, я хмурилась и, сдув выбившуюся из косы прядь с лица, закусила губу. Помимо воли по щеке скатилась слезинка, и я поспешно утерла ее. Ее история до боли напоминала произошедшее с отцом.
Дом у Литты отобрали, так как муж не успел оплатить часть закладных, и она с малышом оказалась на улице. Дорога до Рейтена сожрала все оставшиеся сбережения и силы.
Разговаривая с новой знакомой, я поглядывала по сторонам, отмечая расположение улиц и торговых лавок. Вокруг сновало много прохожих, и это внушало надежду затеряться среди толпы. Большинство жителей южного сиента были черноволосыми и кареглазыми. Мне достались мамины зеленые глаза, но каштановые волосы отца и загоревшая от работы в саду кожа позволяли остаться незамеченной.
— Мы почти на месте, — пояснила Литта, заметив мое беспокойство.
Мы уже миновали ремесленный район и вошли в центр города. Здесь красовалась кондитерская, напротив — сверкала вывеска ювелирной лавки. Похоже, дела сестры новой знакомой шли отлично, раз она могла позволить себе держать бакалейную в столь богатом квартале.
Витрины притягивали внимание: прежде мне не приходилось бывать тут. Литта продолжала говорить, но я слушала вполуха, разглядывая безделушки — изящные хрустальные статуэтки, аметистовые шкатулки и прочие милые вещицы.
Неожиданно в толпе мелькнуло знакомое лицо, и я напряглась. Слишком беспечно ведешь себя, Орис, ты все еще рядом с домом!
Занервничав, всмотрелась в прохожих, но никого из знакомых не обнаружила. Теперь я ругала себя: стоило ли идти через весь город? Пока что меня не спешили хватать и тащить домой, но стало не по себе. А что если ли кто-то из деревенских, пришедших на рынок, увидит меня? А знает ли он о моем исчезновении?
Дура! Не нужно было уступать Литте! И сама бы нашла лавку с продуктами! Расслабилась, почувствовала свободу…