Орланда

на главную

Жанры

Поделиться:

Орланда

Орланда
5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Действие первое

День первый: пятница

Действие начинается в Париже, напротив Северного вокзала, в кафе с громким названием «Европа». Никель, пластик, искусственная кожа… Любому несчастному, зашедшему сюда — по неосторожности или чистой случайности, — гарантирована стойкая неврастения. Сейчас около часа дня. Кто-то из клиентов ест яйца по-русски, другие поглощают сандвичи. Тридцатипятилетняя Алина Берже читает, сидя за столиком, перед ней — бутылка минеральной воды, время от времени она отпивает несколько глотков. Диктор по радио объявляет номер платформы за двадцать минут до отправления поезда, а Алина не любит сидеть в огромном, шумном и нелепом зале ожидания — тем более что и место там не всегда найдешь.

Мадам Берже не кажется совершенно поглощенной чтением. Периодически она обводит вокруг себя взглядом, смотрит на часы. Время словно остановилось. Не следовало выходить загодя, но у Алины беспокойная натура — она вечно боится опоздать. Да и работа окончена — что бы она стала делать в городе? Алина провела час в «Оранжери», потратила тридцать минут на книжную лавку Смита… Единственное, что оставалось, — нырнуть в метро. Алина вздыхает. Цепляется за текст — он ее не слишком возбуждает. Она в десятый раз перечитывает центральный эпизод «Орландо»

о превращении, пытаясь ухватить глубинный смысл. (Алине все время чудится, что она скользит по поверхности, но мозг решительно отвергает саму мысль о том, что, возможно, этого смысла просто нет!) «Так, сосредоточимся на тексте: « Первой появляется она, Наша Госпожа — воплощение чистоты, чей лоб украшает повязка из шерсти белоснежного ягненка, чьи волосы подобны снежной лавине…» И так далее». Алина зевает. За словами, над которыми она корпит, проглядывают другие мысли — они подобны извилистой реке, то и дело уходящей под землю, а потом снова появляющейся на поверхности. Пользуясь привилегиями романистки — я ведь никогда не скрывала, что наделила себя ими! — я «слушаю» именно подсознание моей героини, и изумлению моему нет предела.

— А что, если я сменю пол? Если покину тебя, о робкая душа, если уйду из этого женского тела и отправлюсь жить в мужское… да хоть вон в то! В парня, что сидит напротив, во взъерошенного блондина с убегающим взглядом и крупным ртом, который как будто создан с единственной целью — выражать решимость? Когда я окажусь у него в голове, какой ты мне покажешься — со стороны? О, думаю, ты мне быстро надоешь, ведь без моей силы, моей энергии, моего азарта — все эти качества порой пугают тебя, ты называешь их жестокостью! — ты поблекнешь, проиграешь, сдашься, будешь перетаскивать себя от одного поражения к другому по убогой жизни. Я всегда тебе мешал, ты прячешь меня, как можешь, за помадой, длинными волосами и шелковыми юбками, которые при самом легком твоем движении шуршат и колышатся, тебя считают очаровательной и женственной, но я живу в твоих страхах, и мне здесь тесно. Будь я мужчиной, не искал бы общества женщин — я их слишком хорошо знаю; нет, я радостно выставлял бы себя напоказ перед другими мужчинами, сделал бы то, на что не осмеливался, когда был женщиной, — я бросил бы им вызов! Возможно, моя любовь к мужчинам всегда была гомосексуальной? Была чувством человека, стыдящегося своей склонности? Может, по этой самой причине я и замаскировался — или замаскировалась? — надев на себя странное тело, в котором никогда не чувствовал себя дома? Они иногда желали меня, но я этого не понимал — потому что сам себя не хотел. Боже, какое это счастье — быть мужчиной! Стоит мне отпустить уздцы моих мыслей — ты всегда так жестко их пришпоривала! — и я воображаю другое тело, крепкое, с широкой мускулистой грудью, узкими бедрами и дивной припухлостью внизу живота, похожей на древко знамени Победы, которым размахивают после битвы на полях сражений, усеянных телами мертвых солдат. Ты боишься, ты съеживаешься, ты мне надоела. Я буду идти по жизни уверенной поступью, стану смотреть мужчинам прямо в лицо (ты никогда на такое не осмеливалась!), пугая их, но некоторые из них обернутся, чтобы проводить меня взглядом, и я, возможно, выберу одного из них, соблазню и увлеку за собой в такие бездны, о которых он и понятия не имеет. Я хорошо их понимаю, я знаю, что они любят. Я чувствую, что буду лучшим любовником — чем был любовницей, потому что ничего не боюсь, это девочек учат сдержанности и стыдливости, но я-то — мальчик, и я ничему не научился, потому что о моем существовании никто не подозревал. Я как неофит отправлюсь в неизведанные земли. Боже, ну и путешествие! Подумаешь, Америка, подумаешь, Колумб, тьфу — на Амазонку, на полярный круг, на Луну и даже на Марс! Неведомое смотрит мне прямо в лицо, я сто раз лежал в его объятиях и ни разу не вошел (или не вошла?!). Противоположный пол дальше от меня, чем вега Центавра, я бьюсь лбом об их головы, но взаимопроникновения не случается, и я говорю: «О чем ты думаешь?» — а они улыбаются, и я остаюсь снаружи, потерянный (или потерянная?), одинокий (или - ая?), запертый (может, - ая?) в теле женщины, которая всегда уступала страхам и ни на что не могла решиться. Но я не в претензии, это не моя ошибка, но и не их, все мы — заложники непреодолимой идентичности, разделяющей нас, как разбегающиеся галактики, и толкающей нас друг к другу, и побуждающей подменять любопытство наслаждением. Никогда ни одна женщина не была мужчиной, как ни один мужчина не бывал женщиной. Каждый пол наделен знанием, которое никому не может передать, идиотские манипуляции, о которых мне кое-что известно, просто глупость, иллюзия, переодевание, не затрагивающие сознание, дух, они маскируют тело и убивают желание. Да, но внедриться в безупречное тело? Изменить мир, сделав всего три шага? Я есмь другой?

Я— тысячи других и, поскольку это ямне надоело, возможно, мы расстанемся?

Молодой блондин только что заказал вторую чашку кофе. Он кажется мне чуточку утомленным: зачем пить столько кофе, когда нужно просто поспать? У его ног стоит дорожная сумка, может, он тоже едет? Черт, он меня искушает! У него крупные руки с длинными пальцами, ногти неаккуратные, но черты лица оформленные, оно создано, чтобы выражать твердость. Даже на этом неудобном стуле он сидит изящно, из него может выйти толк. На нем черная куртка из искусственной кожи, вся в молниях — такие были в моде несколько лет назад, и выцветшие джинсы — не драные… Вряд ли он много зарабатывает. Даже если бы я не был заперт в благоразумной женщине так долго, что успел с ней сжиться, и то не обратил бы на него внимания — он скучен, как старый пиджак… Единственное достоинство этой человеческой особи — он молодой, крепкий и не слишком уродливый парень. А что, если я… рвану в это «тело»? Буду в нем жить, сделаю его красавчиком… Быть молодым мужиком — это просто чудо, так что никакие заморочки не омрачат его сознания. Под моей властью этот парень расцветет, в тускло-рыбьих глазах вспыхнет огонь, в манерах появится уверенность, даже жесткость. Он — не женщина, он может все, откуда же эта пришибленность? Разве можно попусту разбазаривать свой капитал? Черт, если бы я проник в него! Возможно, достаточно просто захотеть? Кто знает, никто ведь никогда не пробовал осуществить неосуществимое. Ты всегда позволяешь здравому смыслу заступить тебе дорогу, даже в мыслях, поэтому ты такая зануда. Решено, я меняюсь.

Я меняюсь?

Это невозможно, это невероятно, и я это делаю. Я покидаю тебя, и не оборачиваюсь, и прохожу сквозь невозможное. Я ничего не чувствую, я только знаю, что совершаю переход, я плыву в неопределенности, между «до» и «после», в точке, где нет ни времени, ни пространства, это абсолютный временной ноль, растягивающийся до бесконечности, я целую вечность существую в «нигде», о котором ничего не могу вспомнить, даже находясь внутри, потому что «во время» утратило всякий смысл, нет никакой иной реальности, кроме нерасторжимого я, в сути которого я ничего не понимаю, но его чудесная очевидность меня вдохновляет, в толще безобразного это яявляется средоточием уверенности, несомненности, оно — гарантия, оно — якорная стоянка, делающая возможным то невероятное плавание, в которое я отправился без тени сомнения, хотя там нет ни верха, ни низа, ни фронта, ни тыла, но я все-таки знаю, куда направляюсь, не успел я отплыть — и вот уже причаливаю, я пересек вечность, не потратив ни одного мгновения, я воплощаюсь, я достиг цели, мир вокруг меня снова существует, я вижу, я слышу, я чувствую, я — есть!

Я это сделал!

Алина — там, а я — здесь, разделение состоялось, я с изумлением смотрю на себячитающую — все внимание на текст, поллитровая бутылка «Бадуа» допита почти до конца («регулярная очистка почек — залог здоровья» — так говорил мой отец), и на себя— за столиком напротив, в молодом блондине, я проник в его голову. Он ничего не замечает. Как он мог так легко позволить себя «выселить»? Должно быть, не слишком дорожил собой, если исчез, даже не крякнув. Дом теперь — мой. Я дрожу от волнения, я сдерживаю эмоции, мне хочется вскочить, танцевать, орать от счастья, но нужно оставаться спокойным, я только что совершил невозможное, но, если объявлю об этом вслух, «друзья в белых халатах» меня тут же повяжут. Ладно, обследуем наше новое владение. Ногти неухоженные? Хуже! Он их грызет! Нужно быть последним идиотом, чтобы портить такие красивые руки! Я ощупываю свое плечо: крепкое, мускулистое; грудь… Черт, какой же это кайф — провести ладонью и не наткнуться на привычную округлость сисек! У меня изумительно плоский живот и поджарые ляжки. Это тело мне очень нравится, я даже возбуждаюсь. Я всегда любил мужиков даже больше, чем осмеливался это признавать (я и себя-то обманывал!), я дрожу от нетерпения, мне не терпится распорядиться им по собственному усмотрению, но необходимо сдерживаться — я в общественном месте, не стоит начинать новую жизнь с идиотских выходок. И я спокойно кладу руки на стол, и устремляю внимание на внутренние ощущения: смотри-ка, у меня, оказывается, легкая мигрень. Вот почему парень так дурно выглядел! Мне это не нравится: я поменял тело не затем, чтобы болеть. Что он натворил? Видимо, перепил вчера вечером — со мной (с Алиной!) такое случалось, только если вино было неважнецкое, наверняка он плохо переносит алкоголь. Ой-ёй! Неужели я бесхарактерный? Слабак? Да нет, бояться нечего: каким бы ни был этот парень, я — не он, я занял его тело, я им распоряжаюсь, но в женском обличье я никогда не злоупотреблял ни жратвой, ни выпивкой. Мне нужен аспирин. Ага, онвсе еще здесь! Я почему-то знаю, что онне любит и никогда не принимает лекарств, считает, что они загрязняюторганизм! Ха! Загрязняют! Интересно знать, что именно? Вот дурачок — боится ацетилсалициловой кислоты — и напивается! Аспирин был в моей сумочке — я всегда ношу его с собой — пойду попрошу.

Я встаю. Происходит что-то настолько странное, что приходится притормозить: я теперь значительно выше Алины, ноги тоже намного длиннее, так что я едва не опрокинул стол. Да, к лишним десяти сантиметрам придется привыкать! Пространственная перспектива на мгновение вызывает головокружение — то ли я приподнялся над землей, то ли предметы слегка «сдулись». Но все тут же проходит, потому что я никому и ничему не позволю испортить мне удовольствие от превращения!

Я направляюсь к себе, поглощенной чтением.

— Мадам?..

Она поднимает голову. Вид у нее слегка растерянный. Мои недавние размышления должны были взбудоражить ее — я-то это точно знаю! — и ей пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы собраться. Вот умора, она и представить себе не может, насколькоей удалось абстрагироваться!

— Да?

— Нет ли у вас аспирина? У меня болит голова.

Она вовсе не удивлена — даже не озадачена, главное для нее — оказать услугу. Узнаю себя. Обо мне говорят, что я обязательный и чуткий человек, но это всего лишь видимость, а истина в том, что она готова совершить, что угодно — пристойное, разумеется! — лишь бы чувствовать себя любимой. Это рефлекс, с которым она борется — правда, не слишком успешно.

Она открывает сумку, и ей не нужно там шарить, она точно знает, где что лежит, потому что ненавидит пресловутый беспорядок, который женщины якобы обязаны поддерживать в своих сумочках. А вот интересно, теперь, когда я ее покинул, она останется такой же методичной? Она достает упаковку аспирина.

— Возьмите две таблетки, дозировка небольшая.

Я беру. И благодарю ее сияющей улыбкой. Она очарована, улыбается в ответ и снова погружается в книгу.

Я опускаюсь на стул — с осторожностью (теперь ведь все иначе!), поднимаю чашку, и результат этого простейшего действия снова застает меня врасплох: когда я пытаюсь приблизить губы к краю, чтобы сделать глоток, оказывается, что я промахнулся на целых три сантиметра. Запиваю лекарство остатками несладкого кофе, который ненавижу. Кстати, головная боль почти успокоилась — я хорошо переношу алкоголь, хоть и пью редко (просто это не мое!). Да, у нас с этим парнем мало общего! А кстати, как его зовут? По идее, у меня должен быть бумажник? Если он правша, то в левом кармане куртки. Итак: меня зовут Люсьен Лефрен, и я живу в Брюсселе, на улице Малибран, дом 19. Блеск! Выбираешь вслепую и попадаешь на соотечественника. Вообще-то, ничего удивительного: мы сидим в кафе напротив Северного вокзала, через полчаса отходит поезд, которым мы с ней должны были ехать. Что ж, прекрасно, не придется бросать прежние привычки. Где мой билет? Так, в бумажнике нет, поищем в карманах: ну вот, я еду вторым классом!

Она читает «Орландо» Вирджинии Вулф, я прекрасно помню, ей ведь предстоит составить текст лекции. Она предпочла бы Барбе д’Оревильи [1] — томик у нее в сумке, она обожает этого автора, рассказывающего чудовищные истории, находит у него утешение, — но профессиональная сознательность не оставляет ей выбора. Не похоже, чтобы ей меня не хватало. Она что, вообще ничего не заметила? Половина ее существа «сделала ноги», а она не поняла? О Небо, что за женщиной я был! Хорошо, что мы расстались. Я знаю, в чем дело: она меня терпеть не могла, я все время создавал ей проблемы, она краснела за мои желания. Она почувствует облегчение, когда поймет, что избавилась от меня, сочтет достижением утрату самой живой части своего «я».

1

Д’Оревильи, Барбе Жюль Амеде (1818–1889), французский писатель, поздний романтик. (Здесь и далее примеч. переводчика.)

Книги из серии:

Без серии

[5.0 рейтинг книги]
[4.8 рейтинг книги]
Комментарии:
Популярные книги

Ваантан

Кораблев Родион
10. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Ваантан

Все не случайно

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.10
рейтинг книги
Все не случайно

Академия

Кондакова Анна
2. Клан Волка
Фантастика:
боевая фантастика
5.40
рейтинг книги
Академия

Я еще не барон

Дрейк Сириус
1. Дорогой барон!
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я еще не барон

Варлорд

Астахов Евгений Евгеньевич
3. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Варлорд

Ищу жену для своего мужа

Кат Зозо
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.17
рейтинг книги
Ищу жену для своего мужа

Чиновникъ Особых поручений

Кулаков Алексей Иванович
6. Александр Агренев
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чиновникъ Особых поручений

Хозяйка старой усадьбы

Скор Элен
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.07
рейтинг книги
Хозяйка старой усадьбы

Законы Рода. Том 2

Flow Ascold
2. Граф Берестьев
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 2

Сиротка

Первухин Андрей Евгеньевич
1. Сиротка
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Сиротка

Sos! Мой босс кровосос!

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Sos! Мой босс кровосос!

LIVE-RPG. Эволюция-1

Кронос Александр
1. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
социально-философская фантастика
героическая фантастика
киберпанк
7.06
рейтинг книги
LIVE-RPG. Эволюция-1

Играть, чтобы жить. Книга 1. Срыв

Рус Дмитрий
1. Играть, чтобы жить
Фантастика:
фэнтези
киберпанк
рпг
попаданцы
9.31
рейтинг книги
Играть, чтобы жить. Книга 1. Срыв

Страж. Тетралогия

Пехов Алексей Юрьевич
Страж
Фантастика:
фэнтези
9.11
рейтинг книги
Страж. Тетралогия