Орлиный мост
Шрифт:
— Что это?
— Не знаю, мне кажется, шум доносится снизу. Пойду посмотрю…
— Я тоже, только накину что-нибудь!
Войдя в гостиную, Мишель зажег свет. Все, казалось, было в порядке. Он подумал, что ему все приснилось, но вдруг услышал стенания, доносившиеся из комнаты Жерома. Он подошел к двери вместе с Мюрьель.
Стоны становились все громче. Мишель резко распахнул дверь и включил свет: Жером лежал поперек кровати, обливаясь потом и вытаращив глаза, будто ему привиделось нечто ужасное.
Пока Мюрьель закрывала окно,
— Ну, просыпайся!..
Жером смотрел на них невидящими глазами и не отвечал, словно находился в обмороке.
Они укрыли друга одеялом, и Мюрьель села рядом с ним.
— Успокойся, расскажи нам, что случилось.
Жером сел в кровати и вытянул руку вперед, как будто хотел помешать кому-то приблизиться.
— Натали! Нет! Я не виноват! Натали! Прошу тебя! Верь мне!
Его взгляд был полон ужаса.
— Натали больше нет, — спокойным, но твердым голосом сказал Мишель.
Жером замотал головой и откинулся назад, уперевшись в спинку кровати.
— Умоляю, — повторял он, — я невиновен!
— Конечно, ты невиновен! — сказал Мишель, пытаясь ему подыграть. — Успокойся, дружище…
При этих словах Жером пришел в себя, взгляд его стал осмысленным. Увидев друзей в своей комнате, он удивился, не понимая, что же случилось.
— Что со мной?
Мишель погладил его по щеке.
— Это ты должен нам рассказать! Мы услышали крики, доносившиеся из твоей комнаты, и спустились.
Жером растерянно посмотрел на них. Он, казалось, совершенно обессилел.
— Дайте мне пить, — пробормотал он, садясь.
— Так что все-таки произошло? — взволнованно спросила Мюрьель.
— Не знаю… Я ничего не помню…
— Кто-то входил в твою комнату?
— Я действительно не помню… Я забыл.
Мишель внимательно посмотрел на него:
— Ты помнишь, о чем говорил?
— Нет!
Мишель все ему пересказал. Жером был изумлен.
— Я говорил о Натали? Не понимаю.
Он залпом выпил стакан воды, который протянула ему Мюрьель, и снова лег в постель. По его просьбе она дала ему снотворное, потом выключила свет, и они с Мишелем вышли, оставив дверь приоткрытой.
Вернувшись к себе в комнату, Мишель так и не смог заснуть: чего-то он не понимал в поведении Жерома! Многократно прокрутив в уме всевозможные вопросы, он в конце концов зажег свет и вновь погрузился в чтение романа Натали.
На следующее утро, не желая терять ни минуты, Мишель не стал дожидаться, пока Мюрьель и Жером проснутся, и поехал в Алее. Он чувствовал, что чем больше времени проходит, тем настойчивее становятся их противники. И то, что произошло ночью, стало тому подтверждением. Инспектор не сомневался: кто-то снова пробрался в дом и навел порчу на Жерома. Хорошо еще, что не было совершено покушение на его жизнь!
На этот раз Мишель остался равнодушным к мелькающему за окном пейзажу. Он быстро вел машину и размышлял, стараясь включить в цепь своих
Даже если история, рассказанная ею, и не проливала света на проводимое расследование, она тем не менее помогала погрузиться в похожую среду, знакомила с персонажами, близкими к сегодняшним действующим лицам. Речь шла об истории семьи, богатой и замкнутой, где зависть, мстительность и корысть стали основными причинами разыгравшейся трагедии. Но самое удивительное состояло в том, что Натали описала ссору двух братьев из-за наследства…
Подъехав к окрестностям Алеса, Мишель был удивлен наплывом народа. Вспомнив, что сегодня ярмарочный день, он поставил машину при въезде в город и продолжил путь пешком прямо до жандармерии.
Поскольку он не предупредил о своем визите, Вердье не смог принять его сразу. Сидя на скамье в сером узком коридоре, заставленном металлическими шкафами, Мишель размышлял над тем, что стоит рассказать майору, а что нет. И дело было не в отсутствии доверия, а скорее в тактике осторожной осмотрительности, которой инспектор придерживался всякий раз, когда ситуация грозила выйти из-под контроля.
Через несколько минут Вердье пригласил его в кабинет.
— А, это вы, Фабр! Хорошо, что пришли. Я как раз собирался вам кое-что сказать!
Забыв о своем кресле, майор уселся рядом с Мишелем, и тот рассказал о ходе расследования.
— Вижу, вы продвигаетесь вперед, — признал майор, — но я думаю, вам надо быть осторожнее. Я не знаю мадам Дюваль, но говорят, у нее непростой характер и хорошие связи. То же самое относится к доктору Полену. Все эти люди, богачи и компания…
— Я вас понял. Но не волнуйтесь, я принимаю меры предосторожности. Кстати, вы можете в этом убедиться — факты накапливаются…
— Есть с чем идти к судье?
— Нет… Не хватает неопровержимых доказательств.
— В таком случае будьте осторожны. Вы знаете не хуже меня, что в таких делах один неверный шаг — и все оборачивается против вас. Одна ошибка, а расплачиваться за нее придется долго.
— Вы правы, но здесь нельзя колебаться. Ведь совершено убийство…
— Хорошо! Но не надо подозрительности… Как бы там ни было, поскольку вы меня попросили, я занялся поисками человека с фотографии. Ничего! Антропометрические данные ничего не показали. Можно только спросить о нем у мадам Дюваль лично, а иначе не знаю, как его идентифицировать.
— А я тем более. Жаль! Надеялся, что вы сделаете невозможное.
— Если уголовная полиция иногда это и делает, то жандармерия — никогда! — воскликнул Вердье.
— Не скромничайте. Я помню немало дел, которые не были бы раскрыты без вашей помощи.
Обменявшись любезностями, они расстались.
Мюрьель выруливала на дорогу, ведущую к дому Эмиля. Она ругала себя за то, что проснулась слишком поздно и не смогла поговорить с Мишелем. Ей так нравилось делиться с ним ночными размышлениями!