Орлы на Востоке
Шрифт:
— Простите, господин: — Адриан опустил голову и побежал обратно, к огню.
Проклятие Тулла заставило бы бороду человека побелеть. Он развернулся направо и посмотрел на улицу. Последние из его людей выходили из пролома, проделанного Ветусом: — Адриан!
Ответа не было. Адриан исчез в пламени.
Он не вернется.
Горе обрушилось на Тулла. Он чувствовал себя уставшим. Старым. Сгоревшим дотла. Но откуда-то он нашел в себе немного сил. Они еще не были в безопасности. — Фенестела! — закричал он.
— Я здесь, господин!
— «Спасибо тебе, Фортуна, — горячо подумал Тулл. — Эту потерю я
— Господин! — раздался голос Магнуса. — Слева!
Тулл повернул голову. Из переулка высыпали пять, десять, двадцать иллирийцев. Очевидно, подождав римлян, которые прорвутся через горящую баррикаду, они бросились прямо на них. — Всем налево! — крикнул Тулл. — Стена щитов!
Его обожженные, измученные солдаты повиновались, но их строй был неполным. Люди попадали в огне. Другие были ошеломлены и охвачены паникой. Тулл оказался во втором ряду с Кассием слева от себя. Магнус был почти прямо перед ними, как и Улыбка.
Иллирийцы ударили. Копья пронзили верхушки щитов. Брызнула кровь. Вражеские воины проталкивались в центурию Тулла, что-то крича во весь голос. Люди падали.
— Бей их! — заорал Магнус. — Бей их! — Он вонзил меч в грудь иллирийского воина и мощным толчком швырнул его в стоящего позади него человека. Тот споткнулся, и правая рука Улыбки вылетела вперед со скоростью молнии. Воин рухнул, истекая пеной и задыхаясь.
Легионер перед Кассием рухнул, и Тулл ринулся вперед, в пространство. — Рим! — закричал он. — Рим! Бей их!
Шанс у Тулла появился мгновением позже. Он разбил иллирийцу нос умбоном своего щита, и когда тот отшатнулся, истекая кровью, ударил его в горло. Затем он взревел от ярости на следующего врага, который вздрогнул. Тулл выпотрошил и его. Ближайшие воины отступили на шаг.
— Центурион здесь! — крикнул Магнус. — Тулл с нами!
Его люди подбодрились, и их боевой дух поднялся. Они перебили всех иллирийцев в пределах досягаемости и закрыли бреши. Враг отступил, а солдаты Тулла двинулись вперед сплошной линией. — Вот и все, ребята, — сказал он. — А теперь спокойнее.
Когда воины дрогнули и побежали, он не позволил своим людям пуститься в погоню. Гораздо важнее было сохранить территорию в безопасности, чтобы легионеры, все еще запертые за баррикадой, могли беспрепятственно пройти:— Магнус.
—Да, господин?
— Хорошо сработал!
Магнус покраснел: — Просто выполняю свою работу, господин.
— Да. Продолжай в том же духе.
— Господин.
— И ты тоже, Кассий, — сказал Тулл.
Кассий покачал головой. — Благодарю вас, господин.
Движение в переулке привлекло внимание Тулла. Он взглянул туда. Какой-то одинокий вражеский воин вернулся. Закинув назад правую руку, он метнул копье. Глаза Тулла проследили его возможный путь.
— Кассий! — крикнул Тулл, но было уже поздно.
Копье вошло Кассию в левую глазницу. Он рухнул, как камень в колодец.
Животный крик сорвался с губ Тулла. Ему потребовались все его силы, чтобы не броситься в погоню за убегающим воином. Он не заботился о себе, но его люди все еще нуждались в нем. Стиснув зубы, он разделил свою центурию на две равные группы. Он и Магнус охраняли левую сторону улицы, а Фенестела с Улыбкой и остальными следили за правой.
Легионеры хлынули через пролом в баррикаде, но не в том количестве, на которое он надеялся. Тулл подозвал первого попавшегося офицера. То, что он услышал, было тревожным. Вражеская атака продолжалась, что привело к тяжелым потерям среди тех, кто остался на другой стороне. Почти все здания были подожжены, угрожая окружить их.
Вопреки здравому смыслу, Тулл начал подумывать о том, чтобы отвести своих людей назад и помочь своим пострадавшим товарищам. Затем, словно вмешались боги, еще одна горящая повозка рухнула в потоке искр и пламени. Земля была слишком горячей, чтобы по ней пройти, но у него появилась идея. Каким бы нелепым это ни было, он отдал приказ найти все трупы, которые только можно было найти. Иллириец или римлянин, это не имело значения. Поднимая и волоча их, он и его солдаты стаскивали тела вниз одно за другим, воздвигая стену из доспехов и плоти поверх останков повозки.
Их усилия увенчались полным успехом: разрыв увеличился настолько, что через него смогла пройти волна их товарищей.
«Это была цена, которую стоило заплатить, — решил Тулл. — Полного уничтожения удалось избежать».
Осознание этого не остановило боль в его сердце.
Несмотря на проявленную доблесть Тулла, потери среди римлян были тяжелыми. Двадцать три человека из его центурии погибли, в то время как другие, такие как Ветуса, были полностью уничтожены. Число убитых достигло более пятисот, и примерно столько же получили сильные ожоги. Потери не помешали падению Ретинума на следующий день. Как только пожары погасли, ничто не могло помешать римлянам вернуться в цитадель, оборона которой также была охвачена пламенем. Иллирийский гарнизон, укрывшийся в подземных помещениях под своей крепостью, оказал небольшое сопротивление. Убитые горем, легионеры перебили их десятками, прежде чем вмешались офицеры. Все еще оплакивая Урсуса, Шипа, Адриана, Кассия и всех своих других погибших, Тулл позволил бы убийствам продолжаться. Однако, как сказал Фенестела, мертвые иллирийцы стоили бы меньше, чем живые, которых можно продать в рабство.
Взятие Ретинума сломило дух местных племен. Армия Германика смела все на своем пути, как и армия полководца Сильвана на юго-востоке. За целый месяц до сбора урожая паннонийцы сдались. И хотя южное племя дасидиаты продолжали борьбу, восстание близилось к концу.
Невзирая на шумное пение, громкие разговоры и непристойный смех, жужжащий хор цикад все еще был слышен. Это была ясная, теплая ночь, освещенная тысячами мерцающих звезд. Хорошая погода позволила Октавии не пользоваться своей палаткой, и тем самым обслужить гораздо больше клиентов. Сотни легионеров, не занятых службой, собрались у ее деревянной стойки, за которой были сложены бесчисленное количество амфор. Тулл находился там с Фенестелой. Они пили с самого полудня и, несомненно, были измотаны. Октавия доливала их кувшин каждый раз, когда он приближался к середине, и не принимала никакой оплаты; — Отдаю свой долг, — говорила она всякий раз, когда Тулл пытался это сделать.
— А вот и Магнус, — сказал Фенестела. — Эй, Магнус!
— И Улыбка, — произнес Тулл. — Идите сюда, вы оба.
Пара протолкнулась локтями мимо других легионеров. Они отдали честь, ухмыляясь. — Это вы, господин?.
— Хотите выпить? — спросил Тулл, махнув рукой на кувшин на стойке. — Наливайте себе.
— Благодарю вас, господин. — Улыбка налил Магнусу, потом себе. Они подняли кубки за Тулла, а затем за Фенестелу.
— За павших товарищей. Dis manibus, — хрипло произнес Тулл. — За Виндокомуса!