Орнитоптера Ротшильда
Шрифт:
Лишь после образования гидросферы образовалась и атмосфера Земли, вероятно, также подверженная закону тяготения, с размещением более плотных газов у поверхности воды и более легких в высотных слоях. Водная поверхность Земли обусловила и наклон оси, когда во время чудовищных приливов в одном полушарии, обнажались поверхности суши в другом. Я склонен предположить, что именно эти колебания родили ритмику, как необходимое условие биологической жизни. Прилив — отлив, потепление-похолодание, день — ночь, движение и относительный покой, вода — суша. Можно предположить, что первичная жизнь имела не кислородную, а только азотную основу. А кислород планета копила уже в процессе развития биологической активности. Простейшие организмы, перерабатывающие неорганические вещества в органику, накопили Земле и чистый кислород и несравненно более сложную нефть.
Жизнь. Жизнь… Мы понимаем ее обычно не философски, как постоянное непрерывное движение, и значит, развитие, в то время как жизнь есть естественное и постоянное изменение, видоизменение, видообразование, распадение
Можно предположить, что развитие жизни шло от усложнения жизни неорганической, — что такое образование сложных химических соединений? СОЕДИНЕНИЙ!? Для того, чтобы на новом этапе родить переходные формы от жизни неорганической к органической, — вирусы, бактерии, к жизни растительной и, наконец, животной с обратным разложением ее опять в соединения неорганического порядка: грибы, бактерии, вирусы, органические кислоты, неорганические соли, некая и — новая волна жизни! Я ничего не открыл, а только примерно суммировал открытое. Эти волны гибели и возрождения жизни на все более усложненной и приспособленной основе шли практически с времен образования планеты, первичного океана с определенной степенью ускорения. Если бы этого ускорения, за счет накопления энергии, не существовало, жизнь и сейчас была бы на неорганических уровнях. Надо думать, что за периоды очень длительного благоприятного развития природа как бы формировала доминирующую форму растений и животных, заполнявших океан, а позднее и сушу. Она словно создавала своего «человека» и «человечество», таким «человеком» прошлого были в свое время аммониты, ракоскорпионы, рыбы, земноводные, динозавры, птицы, млекопитающие и, наконец, человек, выделявшийся в результате пятимиллионного (по предполагаемому числу лет) развития рода существ Хомо. Каждая волна творчества отрицалась Новой волной, сохраняя от старой лишь более приспособленные й не мешающие новой волне жизни формы. Так мелкие и не мешающие млекопитающим формы пресмыкающихся остались, занимая в природе разнообразные экологические «ниши», но вымерли все динозавры, которые «мешали». Так рыбы сохранились в водной среде, а птицы в воздушной, ибо это были их «ниши», но если б предположить, что человек создался бы в летающей или плавающей форме, он несомненно вытеснил бы и птиц, и рыб, что он и делает сейчас, осваивая эти сферы и уже почти вытеснив млекопитающих, кроме тех, что служат его пищей.
Эволюция не может обойтись без жестоких уничтожений всего чрезмерно развившегося и неспособного изменяться, эволюционизировать, иначе биологическая жизнь прекратилась бы, но не жизнь вообще, как превращение, распад и созидание. Регуляторами этой эволюции были внешние и отчасти внутренние условия. Изменение среды, в первую очередь сокращение поступающей на Землю энергии в виде солнечного тепла, затухание ядерных процессов в топке или их амплитуда, отдаление Земли от Солнца, замедление вращения, перемещение материков, изменение течений в мировом океане, как грелка-аккумулятор одевающем Землю. Когда неблагоприятные эти факторы складывались, наступало оледенение, похолодание морей (океана), воздвижение ледяных шапок, сокращение площади океанской грелки и — вымирание чрезмерно размножившихся видов (так было с трилобитами-аммонитами, ракоскорпионами, проторыбами, гигантскими насекомыми, земноводными, динозаврами, малосовершенными гигантскими млекопитающими третичного периода, несовершенными птицами и формами человека, так может исчезнуть и большая часть человечества, когда его деятельность, несовместимая с разумом (чрезмерное размножение, уничтожение лесов, неумеренная распашка земли, поедание животного мира, разрушение экологического баланса планеты и тому подобное, как, например, отравление гидро- и атмосфер), может привести к массовой гибели. Апокалипсис вовсе не выдумка. Он лишь предупреждение, и частично человек его уже испытывал во время эпидемий, войн, непредсказуемых взрывов,
Массовую гибель динозавров, вроде бы не объяснимую на геологическом срезе земных пластов, подчеркивает тоненькая черная черточка, — след погибших от холода? Да скорей всего от холода лесов. Это уголь, растительность, которой, в конечном счете, питались все динозавры, даже хищные формы, существовавшие за счет травоядных, точнее, питающихся растительностью. А под слоем вечной мерзлоты, несомненно, лежат леса, погибшие уже во время близких к нам оледенений. Их количество возрастает в геометрической прогрессии, и тем самым сокращаются и укорачиваются, ускоряя бег жизни, геологические периоды. Может быть, какой-нибудь математик найдет здесь особый закон чисел, закон этот неминуемо должен быть Предположением, что эра плазмы была 8 миллиардов лет, что эра первичной сформированности длилась 4 миллиарда лет, тогда на период «планета Вода» останется 2 миллиарда, на период начальной органической жизни 1 миллиард, на протерозой 500 000 000 лет. Архей — 250 000 000, мезозой 125 миллионов лет и кайнозой, в конце которого мы живем, 60 с небольшим миллионов лет. Ищите, математики! Ведь вы утверждаете, что вашей науке все доступно. Недаром древние благоговели перед числами!
Мне помнится, в какой восторг пришел мой отроческий ум, когда я узнал все из той же «Зоогеографии» о дрейфе материков — теории Вегенера. Я всегда был страстным поклонником, — скажем так, — географических карт. Самых разных: климатических, физических (и даже политических), вообще карт, где Земля изображалась как бы сверху, в широком плане и предметно. Карты я даже перерисовывал на кальку и складывал в особые папки с названиями: «Азия», «Южная Америка», «Африка», «Австралия», «Острова». Больших карт мира тогда не было, и пределом моих мечтаний было купить глобус. Даже самый маленький, школьный, в голубую и желто-коричневую краску. Ах, почему и теперь не продаются глобусы в качестве детских игрушек? На все мои приставания, главным образом к матери (к отцу было бесполезно, он просто не понял бы меня), ответ был жесткий: «Где их взять? Стоят дорого… Это не игрушка».
Мечты о глобусе не покидают меня и теперь, и будь я каким-нибудь высокопоставленным, высоковластным лицом, я, наверное, заказал бы глобус в треть комнаты, причем, изготовленный со всеми тонкостями, особенностями рельефа. Я, помнится, готов был украсть большую карту материков. Ведь снова все мои просьбы к родителям разбивались об это: «Негде! Незачем! Что еще за глупости?» Родители, как вы просчитываетесь, не внимая глупым просьбам своих детей… Особенно к страстным, настойчивым просьбам.
В моем распоряжении был только школьный атлас с картами, где материки совершенно ясно показывали, что когда-то они были единым плотом, но вдруг в каменноугольном периоде «поехали», стали расползаться, за миллионы, сотни миллионов лет приняли настоящую форму. Я читал у Пузанова, что сходные теории дрейфа континентальных плит высказывали и другие ученые, но Вегенер все высказал точнее, яснее и даже погиб где-то в ледниках Гренландии, пытаясь математически доказать свою теорию. Доказать! До-ка-зать!
И, наверное, ничем не хуже Вегенера я исстриг школьный атлас, чтобы теорию дрейфа континентов изучить по-своему. Я пришел к другим выводам. Материки вряд ли были однорядной плитой. И они «поехали» не в каменноугольном периоде, а сразу, как только сформировались, они «ехали» по более жидкой в то время и более горячей «сигме», вероятно гораздо быстрей, чем сейчас. Они «ехали», и «едут» даже под водой. Там, где сейчас громоздятся горы: Альпы, Гималаи, Кавказ, Урал — были моря и морские проливы. А дрейф материков направлен вовсе не в одну сторону, не только в западном направлении, ко и в южном! и в северном! Так, по моей теории получалось, что Индия была соединена с Антарктидой, Австралией и Африкой (остаток — Мадагаскар и мелкие острова). Мне пришло в голову, что материки плавают все с разной скоростью, в зависимости от их веса и глубины погружения в «сигму», в зависимости от тех сил, которые толкают их, и в зависимости от времени и мощности протекающих подземных процессов, ибо Земля то усиливает свою жизнедеятельность, то приглушает ее. Все получилось сложно и захватывающе. В моих руках континенты кочевали так и этак, и я был страшно счастлив, прикидывая, в какую сторону кочует теперь Австралия и как Антарктида, глубоко увязшая теперь в «сигме», да и к тому же еще умудрившаяся поместиться в нижнюю полюсную часть планеты, где движение также замедляется, слишком медленно переползает из одного полушария в другое. Мне казалось, что быстрее всего кочуют обе Америки, и, особенно, Южная, медленней всех Азия с Европой и довольно неспешно Африка.
Мне казалось, что и Пузанов (и Вегенер) напрасно отрицают былое наличие «мостов» суши, то есть тех соединений, какими животные одних континентов перемещались на другие. Мосты были, и не только за счет поднимания дна морей, но и за счет колебания уровня мирового океана. Что стоит хотя бы наполовину растаять льдам Антарктиды, чтобы земля снова превратилась в планету «Вода»? А что касается древних, каменноугольных лесов, то росли они всюду потому, что климат планеты был куда теплее, океан, в значительной мере остывший ныне, грел ее тогда, как печка (он и сейчас греет, лишь в меньшей степени), и Гренландия в самом деле могла быть зеленым материком, даже находясь на своем нынешнем месте. То же, что материки размещались сначала в экваториальной зоне, было для меня ясным, как божий день.