Ортодокс (сборник)
Шрифт:
Твердость и определенность движений правой руки монаха с крестом ни с чем не сравнима и неподражаема. Понимаешь и осознаешь нечеловеческую твердость и определенность монашеской души, что стоит за монашеской рукой, когда подходишь к монаху, чтобы к кресту приложиться, – невероятное движение! И больше понимаешь – твердость и определенность Духа Святого, что стоит за монашеской душой.
Уже одно это движение открывает/обнаруживает мою мягкотелость, нерешительность, несобранность и вялость, беспечность и сырость.
Понял.
Вечер последнего дня перед отъездом.
Несколько последних часов мы провели на Никольском острове. И это состояние близкое к райскому. Когда все ясно, все зримо и доступно, всего достаточно и довольно, все есть, и за все спасибо, и за покой в душе и теле, и духе и уме, в прошлом, настоящем и будущем.
И это состояние почти невозможно вспомнить, ибо в него почти невозможно поверить за пределами Валаама, за пределами монастыря, за пределами монашеской молитвы, за пределами охранной небесной грамоты.
Во всем потрясающая защищенность. Охранная грамота – это молитва монашеская.
Во всем ненавязчивая сила Валаама.
На берегу Ася несколько часов самозабвенно возилась с камушками, жучками и другой видимой валаамской насекомой живностью.
Аня долго спала.
На камнях Никольского скита, у самой кромки воды, под шум волн ладожских.
Божественная истома и лень разлились над островом – и заполняют тебя.
Закат. На небе буйство пастельного, приглушенного цвета, серый, почти безликий цвет сменяется нежной голубизной, закат алеет. И вот стоп.
Вечер. Небесные горы. Силы, неведомые миру дольнему, схлестнулись на закате дня, вновь ночь одолевает, день лишь в куске солнечной дороги на воде и огненно-красном круге. Секунда. И почти забвение.
Но день еще грядет.
Развернувшись по большой дуге «Святитель Николай» пошел налево к большой земле.
Валаам остался позади, тонкой кромкой земли между водой и небом, больше небом, а не водой.
Остров Валаам от земли на размах бича. Всего на один хороший замах, чтобы достать. Но не достает. Эта ступень уже не принадлежит человеку и его миру. Эта ступень – это уже верная божья дорога, это – уже верный шаг на божьей дороге.
Земля на размах божьего бича от Валаама. И тут уж достает.
По дороге домой сами собой написались вопросы, которые я бы хотел задать настоятелям и старцам православных храмов, богословам, священникам, руководителям епархий Русской православной церкви, и всем, кто считает себя важнейшей и именитой частью небесной Церкви на земле:
1. Как жить в миру и быть христианином?
2. Как соотносится православие и власть (карьера, деньги)?
3. Как соотносится православие и семья?
4. Как соотносится православие и светское
5. Как соотносится православие и земная любовь к женщине?
6. Как соотносится православие и государственность?
7. Какова мера и роль, и значение церковных обрядов в жизни светского человека?
8. Как определить грань спасения в мирской жизни?
9. Как соотносится жизнь монашеская и мирская?
10. Как соотносится жизнь священника и мирянина?
11. Надо ли завидовать монаху?
12. Как надо относиться к монаху?
13. Как надо относиться к монастырям?
14. Может ли мирянин достичь тех же вершин в духовной жизни, что и монах?
15. Может ли мирянин достичь тех же вершин в духовной жизни, что и священник?
16. Можно ли без Церкви спастись?
17. Можно ли вне Церкви спастись?
18. Какой вам видится православная Церковь в 21 веке?
19. Что будет с православной Церковью, если не станет России?
20. Ваши пророчества насчет будущего России?
21. Что станется с Россией, если не станет православной Церкви?
Конечно, ответить на эти вопросы может каждый, кому это будет важно. И воспользоваться ими, то есть вопросами-ответами, так, как это будет ему угодно.
2000 г.
Ортодокс
Общение с Богом, молитва и обращение к Богу, совмещение личной воли с Божией волей – это все инструменты воцерковления человека.
Об этом сей текст. Но сам текст – не есть инструмент, не есть практическое руководство, научающее и способствующее приближению человека к Богу. Ибо я человек не святой, я лишь иду по пути святости, я – христианин. Это – план мысли, а не действия.
Я никогда никому и ни в чем не оппонировал, ни с кем не боролся, я лишь всегда защищал свою самость от людей, от систем, от государства. Я защищал и защищаю перед людьми свое собственное «я», свое право на самоценность, на независимость и собственное мнение, от какого бы то ни было давления, насилия и обобществления со стороны. Но не стороны Бога. Впрочем, и не от людей, когда это угодно Богу.
В этом и состоит человеческая составляющая христианина.
Как я теперь понимаю, назначение человека – его собственная душа, ее развитие и спасение, вытаскивание души из земных тенет. Все, способствующее этому, хорошо и необходимо, и наоборот.
Христианином надо быть не для себя, не для людей, а для Бога. А то ведь можно погрузиться в молитву, внешне погрузиться в Церковь, увлеченно и страстно чувствовать себя христианином, но в отношениях с миром и людьми, а паче всего Богом, – оставаться прежним человеком, злым, нетерпимым, самодовольным и эгоистичным, жадным и причинным.
Нередко создается впечатление, что прихожане храмов (особенно это касается рефлексирующих людей, то есть и меня) остаются прихожанами своего ума, своих чувств, своих страстей и своих желаний, не сообразующихся с Божией волей, а потому они не становятся прихожанами Христа, то есть не становятся новозаветными людьми, не становятся христианами.