Орудия Ночи. Жестокие игры богов
Шрифт:
Хорошо, что она в состоянии шутить.
– А что с?..
– Я все сделала правильно. Другого выбора не было. Не выстрели я, пальнула бы Вэли.
Хект оглянулся на Вэли, и та кивнула.
– Братик, не суетись, – велела Герис. – Она хорошо справляется. Мы все хорошо справляемся. Слух вернулся, никто не пострадал, все сыты. За работу.
– Ладно, Герис, но я не совсем понимаю, к чему ты ведешь. Ты убила Ветроходца, а ведь именно из-за него мы все это и затеяли.
– У Харулка есть родня:
– И что?
– А то, что все эти исчадия изначальной Ночи из-за надвигающихся льдов освободились. И некому им противостоять, ведь Асгриммур заточил Старейших.
– Но Харулк не смог от тебя отбиться.
– Он был один, а я нет. Просыпаются и другие злобные древние силы – Орудия, которые смотрят на все сквозь призму тысячелетий. К тому же лиходеи и нечестивцы из мира смертных нередко помогают им.
– Вот как?
– Помнишь Руденса Шнайделя? Есть те, кто занимается тем же, чем мы сейчас, только намерения у них злые.
Ее воодушевление поразило Хекта.
– Пайпер, ты же знаешь эр-Рашаля аль-Дулкварнена. К скольким воскрешениям он приложил руку? Колдун не уймется, пока не добьется своего. В Коннеке и в Арн-Беду ты расстроил его планы, но сейчас он уже наверняка замышляет новое злодейство.
Хект с удивлением смотрел на сестру.
– Ты знаешь, куда ведет тебя судьба, – продолжала Герис. – На этом пути тебе пригодится любая помощь. – Она махнула рукой в сторону реторт. – Если только наша неуклюжая выходка не настроила их против нас.
– Полагаю, неуклюжесть недорогого стоит.
Герис кивнула, лицо ее помрачнело, но она быстро справилась с собой и подмигнула Хекту.
– Вперед, братик, двигаемся дальше.
– Кто-нибудь проверил, не разбились ли от выстрела соединительные трубки?
– Прапра проверил. У стены все цело. Он приспособил емкость, предназначенную для божественных яиц, и соединил ее с трубкой от разбитой Анной бутыли.
– Но на ней не было двойного клапана.
– Нет, зато был на той, что перед тобой. У той трубки диаметр был больше, она изгибалась вниз перед вторым клапаном, но его отстрелило картечью.
Хект осмотрел емкость, которую приладил Фебруарен:
– Очень уж ненадежно. Чуть что – рухнет. Почему бы не подождать? Выпустим их и посмотрим, что можно сделать с нормальными трубками.
Герис взяла себя в руки и не стала огрызаться, хотя твердо намеревалась быть главной и за все отвечать.
– Прапра, что думаешь?
– На этот раз голова у Пайпера соображает хорошо. Для Прохвоста понадобится двойной клапан.
– Хорошо. Займемся этим.
В следующей партии освобожденных оказалось три богини. Одну из них Хект знал, это была Жена, так ее звали, хотя супругой она тоже приходилась – Серому Страннику.
На глазах у Хекта все трое принесли присягу и поклялись вести себя благонравно. Асгриммур склонился чуть ближе, когда клятву давала вторая богиня.
– Жатва. Отвечала за зерно и плодородие, – сказал он выразительно, словно о чем-то очень важном. – За ней надо приглядывать. Она была главной женой Красного Молота, а эти Орудия умеют мстить. А самая симпатичная – Старица.
– Осталась одна реторта, – подойдя к ним, сообщил Кловен Фебруарен. – И один горемыка Прохвост в запасе.
Вознесшийся не уловил интонации, с которой волшебник произнес эти слова, и кивнул.
– Последние двое – бог и богиня. Но богиня – мать Красного Молота.
– Думаю, друг Асгриммур, ты кое о чем умолчал, – сказал Фебруарен.
– С чего ты взял?
– Не сходится что-то. Ты вроде как поймал в ловушку всех Старейших, за исключением Орднана и Арленсуль, так выходит?
В комнате воцарилась тишина, и не только в комнате – во всей Небесной Крепости, во всей Обители Богов: Кловен Фебруарен произнес имя, которое не дозволялось произносить смертному.
Асгриммура затрясло.
– Старик! Клянусь яйцами Аарона! Поостерегся бы ты!
– А что? Его ведь больше нет – остался лишь призрачный шепот.
– Имена обладают огромной силой.
– Основная аксиома волшебства. Итак, не назвать ли тебе парочку имен тех, кого мы не найдем среди освобожденных Орудий, – не унимался Фебруарен.
– Не понимаю.
– Едва ли. Я, пока болтался с Железноглазым, не только байки травил да старался его перепить.
Герис встала за спиной у Асгриммура, вид у нее был весьма удрученный.
– Прапра, что-то стряслось?
– Возможно. Старая история. Но я пока не готов утверждать, что нас надули.
– Прапра!
– Ладно же! У нас тут кое-что не сходится.
– Что именно?
– Я выспросил у Железноглазого о Старейших все, что только смог. И остается еще целая куча богов и богинь, которые не попали в карманную вселенную, запечатанную Асгриммуром. Если допустить, что здесь было заточено действительно лишь двенадцать Орудий. А так утверждали элен-коферы.
Асгриммур обмяк.
– Это правда, – признался он. – Я должен был заметить. Но правда и то, что именно эти двенадцать Орудий были здесь, когда я запечатал Обитель. Думаю, получилось это благодаря отцу Корбана. Кажется, он присутствовал. Я помню не очень ясно.
– Асгриммур, я изучил северные мифы, – сказал Фебруарен. – Что-то в твоей истории не так.
– Старик, в каждой религии есть свои несоответствия. Мы по доброй воле даем себя ослепить. Что именно тебя беспокоит?
Чем больше наседал волшебник, тем больше тревожился вознесшийся.