Оружейник-3
Шрифт:
Все это пронеслось в моем мозгу за долю секунды. Еще мгновение ушло на создание плана контрудара. Когда все было готово я отшвырнул бесполезный теперь автомат и двумя руками схватился за торчащую из огня ветку. Это была если не самая большая, то по крайней мере самая густая ветка со множеством молодых побегов и даже кое-где уцелевшей засохшей листвой. Все это сейчас горело, превращая ветку в здоровенный ярко пылающий факел. Огонь оказался около самого моего лица, он ослепил, обдал жаром и неожиданно придал уверенности. Я глянул на неотвратимо разваливающуюся дверь, зло проскрежетал: «А как вам это,
Возле входа я очутился как раз в тот момент, когда первые призраки прорвались внутрь. Из темноты на меня метнулось шевелящееся скопище черных, похожих на старые рваные бинты щупалец. Жуть, особенно если подумать, если представить кто именно эти твари. Только вот я не думал и не представлял, я просто атаковал, вложив в этот удар все свое отчаяние, всю свою ненависть. Призраки ответили тем же, и факел в моих руках буквально в доли секунды померк, скукожился, растерял половину своих огненных языков. Мой второй удар пришелся в самую гущу смертоносных черных лент, и те из них, до которых дотянулось пламя, распались, превратились в неистово кружащиеся облако серого пепла, такого подозрительно знакомого пепла. Это была победа, правда далась она ценой жизни, которую заплатил свет в отчаянной борьбе с мраком. Факел в моих руках будто окатили потоком воды, и он вмиг погас, не оставив на память о себе ни единой искорки.
Тяжело дыша, судорожно сжимая в руке полностью бесполезную теперь, едва дымящуюся ветку, я замер. Опасность была рядом, страшная опасность, но противостоять ей, сражаться с ней я уже не мог. Просто нечем было сражаться. Единственный вариант это упрямо стоять на месте, превратиться в живой щит, заслонить моих друзей, мою любимую. Пусть сперва возьмут меня… Если конечно смогут!
Вот это самое «Если конечно смогут!» родилось совершенно неожиданно, пришло невесть откуда. Во мне вдруг появилась уверенность, что на силу всегда отыщется другая еще большая сила и что призраки вовсе не те актеры, которые должны здесь и сейчас играть главные роли.
Эта моя вера, это мое знание словно передалось призракам, и произошло невероятное — те остановились. Нет, летучие бестии вовсе не ушли. Они по-прежнему оставались здесь, в темноте передо мной. Я чувствовал колыхание воздуха, слышал зловещий шелест, но этим все и ограничивалось. Призраки не атаковали. Пока не атаковали. Казалось, они растерялись. Они не знали, как поступить с этим упрямым русским мужиком в рваной телогрейке и тертом танкистском шлеме, который неожиданно встал у них на пути.
Однако в этом царстве внезапного паралича нашелся некто… Разорвав путы оцепенения, он кинулся на меня с криком: «Глаза! Закрой глаза!», а затем поволок назад, в глубину храма. Я подчинился, но, прежде чем зажмуриться, заметил блеснувший в полумраке зеленый бок гранаты, из которой чьи-то худые пальцы выдернули предохранительную чеку. Граната очень походила на РГОшку, но отчего-то я точно знал — осколков можно не бояться. Все произойдет как и раньше, как тогда в Одинцово.
Взрыв прозвучал всего в паре шагов от меня, вернее от нас с Главным. Даже сквозь опущенные веки я видел яркую белую вспышку, затем грохот и больше ничего, никакой ударной волны, даже вездесущая серая пыль так и осталась мирно лежать на цементном полу.
— Полковник,
— Ж-живой, — промямлил я ставшим вдруг тяжелым и неповоротливым языком.
— Ты держал их больше пяти минут. Весь рой! — в голосе Главного слышалось нешуточное удивление.
— Угу, — насчет пяти минут, конечно, сомнительно, но раз ханх говорит… — Ты чего так долго возился со своей долбанной гранатой? — Я поверил своему спасителю и сделал соответствующие выводы.
— Это не граната, и мне требовалось время…
— Не важно.
Я позволил Главному не углубляться в тонкости. Голова начала кружиться, мысли путаться. Прямо скажу не самый лучший момент для знакомства со всякими там инопланетными изобретениями. Сейчас меня вполне мог удовлетворить ответ всего на один, совсем короткий вопрос:
— Они ушли?
— Ушли.
— Хорошо.
Данной информации мне хватило с головой. А что там, да как получилось… Это потом. Все потом. Я как зомби прошкандыбал еще дюжину шагов и без сил опустился на пузатое брюхо опрокинутой бетономешалки.
Я действительно чувствовал себя как выжатый лимон. Руки и ноги казались ватными, в голове стоял гул, а глаза так и норовили закрыться. Наверное, я даже пошатнулся. Скорее всего, пошатнулся, потому как заметил, что ко мне кинулось сразу несколько человек. Кто они? Кажется Ипатич и Леший. Хотя утверждать точно я не мог. Устал. Цирк-зоопарк, почему же я так устал? Это было последняя связная мысль, тусклой искрой вспыхнувшая и погасшая в моем мозгу. Дальше я отключился и рухнул в объятия живительной темноты, забвения и покоя.
Глава 19
Просыпался я очень долго и тяжело, как после знатной попойки. Сперва до сознания стал доходить какой-то отдаленный гул, шум. Потребовалось не менее четверти часа, чтобы угадать в нем человеческие голоса. Люди говорили достаточно громко, ничуть не заботясь о спокойствии заслуженного полковника Ветрова, исследователя Проклятых земель, укротителя призраков. Вот гады, совсем страх потеряли! Сейчас встану, точно настучу по башням, а кое-кому можно и по заднице… От этой замечательной идеи я улыбнулся и, собираясь как следует ее посмаковать, стал переворачиваться на другой бок. Вот тут-то меня и принялись тормошить.
— Григорич, давай вставай!
— Н-н-ну? — промычал я и с невероятным трудом приоткрыл один глаз.
В поле зрения попала крайне озабоченная физиономия Нестерова. Что она озабоченная я понял сразу, и это подействовало лучше, чем котелок холодной воды, выплеснутый поутру на голову.
— Говори, — я открыл глаза и с кряхтением приподнялся опираясь на локоть.
— БТР твой… — угрюмо начал милиционер. — Что-то с ним не так.
— Чего?!
Сонливость как ветром сдуло, и я вскочил на ноги, вернее попытался вскочить. После ночи, проведенной на жестких досках, а я лежал именно на них, просто так не вскочишь, тем более когда тебе уже под полтинник. Нестеров помог, и, невзирая на боль в отлежанных боках, хруст в пояснице я все же поднялся. Правда о состоянии здоровья думать не приходилось. Все мысли вертелись только лишь около моего верного стального друга. Как он там? Что с ним?