Оружейник-3
Шрифт:
— Серый пепел… — повторил я, припоминая все те случаи, когда на меня падал этот зловещий серый снег.
— «Пусть не доверяет ханхам»… — подполковник ФСБ думал о других, более близких ему вещах. — Эх, Костя-Костя, зря ты Ертаева хапанул. — Леший сокрушенно покачал головой, но тут же с надеждой глянул на капитана: — А больше Мурат на контакт случаем не выходил?
— Никак нет, товарищ подполковник, — капитан отрицательно покачал головой.
— Хреново, — подытожил Загребельный, на что Соколовский лишь пожал плечами. Может этот жест означал, что он бессилен
— Дальше-то что было? — я задал вопрос чисто из педантичности, привычки доводить все до конца, в том числе и историю капитана.
— До аэропорта добрался уже под вечер. Пришлось отсиживаться. Сперва стаю квакух пропускал, потом кентавры нарисовались. Короче, едва успел до темноты. — Тут по лицу спецназовца пробежала болезненная гримаса, след от воспоминаний о том вовсе не простом и не легком для него дне. — Ну, а дальше…
— Я Максиму Григорьевичу рассказал о твоей девушке, — Леши помог своему верному боевому товарищу. — Ты уж не серчай за это. Мы ведь сейчас все одной жизнью живем. И радость, и горе у нас общие.
Костя ничего не ответил, просто несколько секунд с каменным лицом глядел на клубы дыма все еще подымавшегося над пепелищем. Я представил как ему сейчас тяжело и какие усилия он прикладывает, чтобы не показать этого.
— В столовой случайно встретил Летяева, — капитан справился со своей болью. — Я его давно знаю, еще по Южной Осетии. Сергеич тогда в ВВС лямку тащил, на «Крокодиле» летал. Пилот что называется от бога. О нем прямо таки легенды ходили.
— Да уж, с такой фамилией грех не летать, — я пошутил даже без намека на улыбку. Скорее в словах этих засквозила грусть, зеленая тоска по тем временам, когда прямо над башнями моих танков мчались в атаку боевые Ми-24.
Соглашаясь со мной, причем, как мне показалось абсолютно по всем пунктам, Соколовский кивнул и поспешил продолжить:
— Посидели, по сотке спирта накатили за встречу, ну и поговорили, конечно, основательно. Он мне рассказал, что вертушку починил. Аэропорт то во время войны Министерству Обороны передали. Там теперь боевой авиатехники море. Только руки и голова нужны. А у Сергеича и с тем, и с другим все в порядке.
— А ты ему, я так понял, про наш поход доложил? — догадался Леший.
— А разве это секрет? — капитан поглядел командиру в глаза.
— Нет, — Загребельный ответил просто. — Главное, чтобы после такой истории тебя за придурка не приняли.
— Может кто другой и принял бы, но только не Летяев. Он как узнал о боевых платформах, аж задохнулся от восторга. Только сказал, что по земле вы до Могилева живыми не доберетесь.
— Ну, дальше все понятно!
Я кивком поблагодарил Соколовского за службу, рассказ, а заодно и за спасение наших жизней. Особенно за последнее. За это дело сколько ни благодари, все равно много не будет. Эх, всего бы на несколько минут пораньше… Глядишь, и Главный остался бы жив.
Я перевел взгляд на тело погибшего ханха. Поглядел на его бледное спокойное лицо. Так
— Еще там, в Одинцово, он говорил, что пришел к нам с добром, с помощью, что действует независимо от своих собратьев, — я напомнил аргумент, который уже приводил не раз.
— Может и так, — подполковник ФСБ насупился. — Только все равно он что-то скрывал, что-то не договаривал, и это весьма подозрительно. — Загребельный стал загибать пальцы: — Первое. Перед смертью Главный сказал тебе: «Ветров, найди модуль. Для вас это единственная надежда». Понимаешь, Максим, «для вас», а не для «нас». Значит положение Создателей не столь безнадежно. — Тут Леши горько ухмыльнулся. — Это если у них вообще имелись какие-то проблемы, и слухи о вирусе, поразившем «Облако», не деза чистой воды.
— Как ты справедливо заметил, это он сказал перед смертью. Он думал о нас даже в последние мгновения своей жизни. Это ведь что-то да значит! От этого ведь нельзя просто так отмахнуться!
— Второе, — Леший словно не заметил моих слов и загнул следующий палец. — Помнишь, я рассказывал об эльфах и о том, что они уже много лет сотрудничают с янки? Поземные базы и все такое…
Когда я согласно кивнул, чекист продолжил:
— Так вот, тогда я слегка солгал, специально солгал. С Американцами сотрудничали совсем не эльфы. Этот номер у них вряд ли мог получиться просто в силу «ангельского» норова последних. На подземных базах хозяйничали совсем другие. Это были те головастые уроды, что покромсали Блюмера. Точно тебе говорю. Я видел фото и читал донесения наших агентов. Главный знал об этом, уж поверь мне. Знал и ничего не сказал. А это больше, чем странно.
Леший ошарашил меня этим признанием, а затем взял длинную паузу в течении которой угрюмо пялился в даль, на юго-запад, туда, где сейчас и находился проникающий на Землю, разрастающийся, словно раковая опухоль, чужой мир. Чекист будто и впрямь что-то там разглядел. Таинственное нечто заставило его болезненно поморщиться и негромко произнести:
— Еще одно наблюдение, — Андрюха демонстративно загнул третий по счету палец. — Насколько я понял, Главный не знал, что творится в глубине Проклятых. Это он то, один из Создателей!
Слова Загребельного немедленно воскресили в памяти некоторые из фраз ханха. Что-то меня в них не устраивало, только вот раньше я не особо вдумывался. Все спешил удержать основную нить разговора и совершенно не предавал значение мелочам. Зато теперь… Откуда, к примеру, взялось: «Вполне вероятно, что там сейчас пустыня с ярко-алыми барханами»? Или: «… точно сказать сложно. Знаю лишь одно, в глубине Проклятых земель образована стабильная формация…»? Цирк-зоопарк, что значит «вполне вероятно» и «точно сказать сложно»? Ты Создатель или хер собачий? Ты что не знаешь что создаешь?