Оружейник
Шрифт:
Его отряд за пару месяцев от начала исхода успел основательно повеселиться. Беженцы, перебравшись дальше на запад и частично на север, рассеялись по лесам, усилив местные селения. Молодежь, в том числе и его Таруну, пристроили временно в нескольких удаленных лесах, воевать с незваными гостями остались лишь опытные, искусные воины. На границе между Тархалоном и Арлансией (до чего же ужасные названия у людских королевств, язык в узел заплетается) развернулась ожесточенная война, и даже Т'Альдин, видавший немало жестокости у себя в Подземье, поражался, насколько жестокими и беспощадными могут быть лесные эльфы, по чужой вине лишившиеся своего тысячелетнего дома.
Сам он за пару месяцев сделал головокружительную карьеру от приемыша до неоспоримого лидера боевого отряда, в который вошли две сотни воинов и магов из нескольких
Военная наука у лесных эльфов простая и эффективная: они ведут борьбу до тех пор, пока последний враг не умирает или не убегает прочь из леса. Если раньше им приходилось воевать с людьми — выходят из леса, нападают на первых встреченных людей или поселение и уходят обратно в лес. Хитрых стратегий у эльфов нет, они делают ставку на высочайшее личное мастерство и выдающиеся физические и магические способности, и против людей, медленных и неуклюжих, к тому же еще и слегка уступающих в силе, это работало отлично. Двигайся быстро, рази сильно.
Но против нового врага подобный способ действий оказался не так хорош. Колоссальной силе и свирепому натиску диких орков противостоять непросто, при поддержке стрелков, чьи тонкие трубчатые дубинки убивают на расстоянии, сравнимом с дальнобойностью эльфийских луков, это и вовсе чревато тяжелейшими потерями. И вдобавок врагов еще и много.
Вот тут-то и настал час Т'Альдина. Он, как и все дроу, искренне недоумевал: зачем драться с противником, которого можно застать врасплох или зарезать из засады?! Ни один здравомыслящий эльф-подземник не вступит в открытый бой, не имея решающего превосходства, это во-первых. Во-вторых, нападать на каждый патруль — это чистейший идиотизм. Враг для того и посылает патрули, чтобы вести боевые действия малыми силами или охранять что-то важное. И нападать на патруль — зачастую значит действовать именно так, как это и нужно врагу. Действовать врагу назло, нарушая его планы и расчеты — чуть ли не первейшее правило войны. Людишки-идиоты напяливают на себя тяжелые доспехи, обмениваются множеством ударов, большинство из которых пропадает впустую, и называют подобные махачи войной. Хитрый и прагматичный дроу бьет кинжалом в спину и выходит победителем, затратив куда меньшие усилия.
Самым трудным оказалось отучить своих воинов бросаться на первого подвернувшегося врага, однако первые успехи Т'Альдина наглядно продемонстрировали, что маленький отряд способен причинить большие проблемы, если действовать чуточку тоньше. Прошмыгнуть под носом патрулей, проникнуть в глубину вражеских территорий, под покровом ночи, отравить колодцы на пути следования их войск, перебить фуражиров, угнать скот — это проще и эффективней, чем драться с патрулями и нести потери.
Однако настоящий авторитет он заслужил во время одной вылазки. Маленький отряд обнаружил крупный лагерь серых, но поначалу подобраться близко не смог из-за кабанов: гоблины разместили загоны для своих ездовых животных по периметру, полагаясь на их звериную чуткость. Поначалу собирались перебить часовых и устроить панику, но Т'Альдин убедил остальных ничего не предпринимать, а сам отправился на разведку. Кабанов он миновал легко и непринужденно под покровом «вуали тьмы». Даже учуяв запах чужого, животные его не увидели и не услышали, человек или гоблин запаниковал бы, обнаружив, что полностью ослеп и не видит ни костров, ни звезд, но кабаны не настолько умны и отличить тьму ночи от магической темноты не могут.
Вскоре Т'Альдин вернулся к своему отряду.
— Тысяч восемь, — сообщил он, — в основном орки. Можно уходить.
— Давайте хотя бы обстреляем палатки их командиров, — предложил кто-то, — хоть какой-то шанс убить парочку высокопоставленных офицеров.
— А зачем?! — искренне удивился Т'Альдин, — я уже и так их всех перерезал. Они так надеялись на свой периметр и охрану, что внутри я просто прогулялся по-тихому.
В дальнейшем «вуаль тьмы» стала одним из главных орудий диверсионного отряда. Заклинанию, предназначенному для ослепления всех, кто оказался под куполом волшебной тьмы, и укрытия творца оного, Т'Альдин нашел массу новых применений, в том числе умудрялся скрывать весь свой отряд, двигаясь к противнику первым в цепочке и наложив
На объединенном совете, где участвовали военные иерархи многих деревень и кланов, Т'Альдин оказался в центре внимания, предложив совершенно иную стратегию борьбы.
— Вот смотрите! Люди сейчас отчаянно сопротивляются, несут потери и сами наносят потери врагу. Мы не можем позволить себе такие потери и не можем причинить гоблинам такой же урон, но способны облегчить войну людям. Гоблины — они воюют не так, как мы или люди. Я много успел разведать, много видел. Гоблины везут разную утварь, я понятия не имею, что это такое — но они хорошо охраняют свое добро. Они занимают опустошенные селения людей и везут туда стройматериалы. Зачем? Строят что-то свое, им нужное. Сгоняют тех людей, кого не убивают, в рабские лагеря и заставляют работать. Зачем? Ответ простой, им нужно что-то, чего у людей нельзя захватить. Вы видели их драконов? Так вот, эти драконы ненастоящие. Я сам наблюдал, как у одного дракона колесо сняли, потом одели другое — словно это повозка. Их тонкие гремящие дубинки, от которого мне на память отметина на ухе осталась — это что-то странное и необычное. Но совершенно очевидно, что у людей такого оружия нет, значит, гоблины сами их делают, и вот для этого, должно быть, им нужны все их причиндалы, необычные строения и прочее добро. Точный удар в незащищенное место полезнее десятка ударов по доспеху. Один хороший рейд — и мы сожжем построек и добра кучу, которые гоблины строили с трудом и везли издалека. Восстановление всего утраченного — время. Усиленная охрана всего и вся от нас — это воины, отвлеченные от войны с людьми, а значит, людишкам будет легче. Нам не надо нести жестокие потери — пока что пусть их вместо нас несут люди. Гоблины поначалу бьют людей, потому что это легче, чем бить нас. Если мы помешаем серым одолеть их — помешаем добраться и до нас. А с патрулями драться — значит играть по правилам гоблинов. Путь к потерям и поражению.
В дальнейшем события показали, что Т'Альдин был прав. Появились сведения о том, как малый людской отряд разбил колонну гоблинов новым колдовским оружием — значит, не зря были потрачены усилия по замедлению серых. Несколько отрядов лазутчиков, действуя по ночам, нанесли врагу достаточно ощутимые потери и выиграли время людям.
Т'Альдин к тому времени уже сделался достаточно известным командиром, но пока в Совете иерархов больше не появлялся. Стать большой шишкой он еще успеет, а пока у него свои собственные дела и свои собственные счета к серым уродцам.
Вскоре он, сидя на дереве, заметил еще один патруль. Ну как-то многовато патрулей, тем более что еще чуть погодя и третий объявился. Тут и тупейшему дуэргару понятно, что гоблины всерьез опасаются атаки из леса, вопрос только — опасаются за что именно? Способ узнать — лишь один.
Т'Альдин оставил в лесу большую часть отряда, с собой взял всего шестерых, из которых трое — местные, из здешних лесов. Меньше бойцов — проще быть незаметным. Следуя в том же направлении, что и патрули, на запад, разведчики постепенно отклонялись к югу: что бы гоблины ни делали в таком секрете, ответ надо искать на равнине.
— Я так далеко еще не забирался, — заметил Т'Альдин, обращаясь к своим подчиненным, — что там дальше?
— Дальше будет город людей, осажденный дней сорок назад. Самый восточный из арлансийских городов. Еще пара рощ, пруд, несколько разоренных деревень — это то, куда мы смогли бы добраться затемно.
— Далеко?
— Город днем был бы уже виден на горизонте. Одна из рощ — как раз на пути к нему, вот прямо за тем холмом. А все остальное — чуть дальше вон в той стороне и в той.
— Тогда двигаем к роще и устраиваемся на отдых. Может быть, днем увидим что-то интересное, заодно выясним, как идут дела в осажденном городе.
Так они и сделали. Т'Альдин завернулся в плащ и завалился спать, все равно днем видит неважно, да и не особо зоркий его взгляд, народу, живущему в сети пещер, просто негде глядеть вдаль. Зато от остальных вряд ли что-то или кто-то укроется.
На рассвете его разбудил далекий раскат грома.
— Только грозы нам тут не хватало, — пробурчал он, не открывая глаз.
— Это не гром, — возразил один из товарищей, — грохот не такой раскатистый, не такой громкий, да к тому же… точечный.