Оружейникъ
Шрифт:
– А что так, Дарья Филипповна?
– Так господин штаб-ротмистр квартирует в отдельном домике. Игорь Владиславович заняли его апартаменты, а господин корнет выбрал угловую квартиру на первом этаже.
Удивившись такому странному расселению (а еще больше тому, как домохозяйка разделила офицеров отряда – Дымкова именует по имени-отчеству, а остальных по званию), Александр поблагодарил разрумянившуюся от хлопот женщину, согласился с тем, что ужин будет ровно через два часа, и остался в полном одиночестве. Прошелся по комнатам, вспоминая, что и где стояло в бытность его офицером. Отметил некоторую застоялость воздуха и привычным движением распахнул небольшое оконце в спальне, после чего и уставился на огненно-рыжего петуха невероятных, просто-таки исполинских размеров. Живой будильник как раз примерялся, как бы ему сподручнее взобраться на рабочее место, расположенное на крыше птичника, и приступить к громогласному исполнению своей сельской арии. Старо-новый постоялец лихорадочно зашарил взглядом по комнате, отчаянно подыскивая любой увесистый предмет. Вот будильник в перьях вытянул шею, готовясь к пронзительному вокалу, вот звучно хлопнул крыльями – а под руку как раз подвернулось что-то подходящее по весу и форме.
– Кукар-ре…
– Нна!
Бумс!
Петух-мутант (среди его предков явно затерялся кто-то вроде одомашненного страуса) хоть и не ожидал такой подлости, как небольшой горшочек с геранью прямо в грудь, но встретил ее мужественно, как и полагается предводителю куриного племени. Сразу же, как пришел в себя и оправился от падения с саженной высоты, он принялся топорщить свой гребень и свирепо подпрыгивать в поисках обидчика, а неимоверно счастливый мститель еще раз оглядел слегка опустевший подоконник и с большим сожалением погладил округлый бок большого горшка с фикусом. Поглядев на циферблат наручных часов, аристократ решил, что вполне успевает навестить отрядную канцелярию и известить о своем прибытии господ офицеров. Да и о «боеприпасах» позаботиться не помешает.
Так получилось, что в кровать бывший офицер Олькушского погранотряда лег очень поздно. Или наоборот – очень рано. Обрадовавшийся его приезду Дымков успокоился только ближе к четырем утра, когда закончились все темы для разговоров и литровая бутылка «Мартеля» (увы, контрабандный конфискат по-прежнему не баловал своим разнообразием). Скинув с себя цивильное платье и приготовив на завтра, а вернее, уже на сегодня армейскую форму, ротмистр старым валенком «перевел» будильник в перьях «на попозже» и со вздохом облегчения накрылся лоскутным одеялом. Разум расслабился и едва заметно закачался на волнах приближающегося сна, который обещал телу долгожданный отдых.
– Кукар-реку!!!
Александр дернулся от истошного вопля недобитого пернатого, несколько минут полежал с закрытыми глазами и со вздохом, плавно перешедшим в могучий зевок, констатировал:
– Упорная скотина.
Когда он, уже одетый и обутый, подошел к нужному окошку, на горизонте как раз появился самый краешек солнца. Серые сумерки налились красками, исчезли многочисленные полутени, и появилась хорошая возможность рассмотреть грозного повелителя куриц во всем великолепии его красоты. Броня медноцветных перьев, ярко-алый «ирокез» гребня на голове, мощные ноги с хищными «шпорами» когтей, литой ятаган клюва. И взгляд свирепо-подозрительный настолько, что даже домовая кошка не рисковала посягать на его многочисленный гарем и потомство. Собственно, она вообще не появлялась во внутреннем дворике, вместо этого предпочитая осуществлять планомерный геноцид мышей в погребе или развлекаться охотой на юрких воробьев. А ее хвостатые кавалеры заглядывали к ней в гости исключительно по верху забора или же со стороны палисадника.
«Кстати, собаки тоже нет. Раньше как-то не задумывался, а теперь понимаю – с таким петушиным терминатором никакой пес не нужен».
Разложив на подоконнике пяток «снежков», слепленных из рыхловато-глинистой земли, постоялец злорадно улыбнулся и подцепил пальцами задвижку оконного шпингалета. Вчера всего за полчаса он подобными «снежками» довел петуха буквально до белого каления – после пятого или шестого попадания глаза у того налились кровью, и он начал с квохтаньем (более похожим на рычание) искать своего обидчика. Проинспектировал птичник (из которого в изрядной панике повыбегали все его обитатели), затем методично обследовал все места, где только мог затаиться враг, но так и не обнаружил ничего для себя подходящего.
«Ты меня четыре года изводил, денек потерпишь. Или то был твой папаша? Неважно».
Но приступить к долгожданной мести князь так и не успел – за дверью гулко забухали чьи-то шаги, и практически сразу же раздался голос утреннего визитера:
– Александр Яковлевич?
Вчера, во время посиделок с Игорем, он изъявил желание устроить конную прогулку вдоль границы. Не в одиночестве, конечно, – ностальгировать предполагалось в компании с Дымковым, недавно доросшим до звания поручика, и молоденьким корнетом, всего два месяца назад ставшим третьим офицером Олькушского пограничного отряда.
– Да-да, Игорь Владиславович, прошу вас.
Вместе с поручиком в комнате появилась и домохозяйка, решившая побаловать своего постояльца утренним чаем с домашней выпечкой. Пока первый неуверенно отнекивался от участия в завтраке, а вторая освобождала громадный поднос от большого чайника и тарелок с разнообразнейшими по начинке пирожками, князь подтянул к себе чемодан и запустил в него руки.
– Дарья Филипповна, а это я вам привез.
– Ой, ну зачем вы это, Александр Яковлевич!
Но тем не менее продолговатую коробочку из серого картона все же приняла. Повертела ее немного в руках, покосилась на приступивших к утреннему чаепитию мужчин и заторопилась по хозяйственным делам. Молодые мужчины, наоборот, никуда не торопились, неспешно осваивая содержимое тарелок и раз за разом доливая себе в чашки душистого чая с жасмином – был у Дарьи Филипповны небольшой пунктик и большая страсть к качественному, хорошему чаю. Даже кой-какая коллекция образовалась из почти четырех десятков наименований разного чая, которым она наслаждалась сама и изредка угощала постояльцев. Изредка – потому что пополнение ее собрания было очень трудным делом, и требовались большое терпение и опыт, чтобы выудить что-то стоящее из моря всяческого контрафакта и подделок, вроде «настоящего английского чая», в составе которого можно было найти все, что только душеньке угодно: и листья иван-чая, и жженый сахар с песком, разнообразнейшие травяные сборы! Впрочем, преобладал все же чайный лист, который уже кто-то разок заварил, выпил, а заварку заботливо отжал-высушил, после чего и продал скупщикам спитого чая.
Зажевав девять вкуснейших пирожков и запив все это обжигающе-ароматным напитком, Александр решил, что «заправился» вполне достаточно, и, не обращая внимания на продолжающего насыщаться сотрапезника, опять полез в чемодан. Выложил на кровать большую деревянную кобуру, шесть удлиненных магазинов и две большие пачки патронов, после чего без особой спешки (Дымков как раз пододвинул к себе очередную тарелку с выпечкой) принялся готовиться к прогулке на свежем воздухе. Подготовка закончилась почти одновременно с пирожками и чаем – зато у поручика возникли вопросы.
– Новая модель, Александр Яковлевич?
Вместо ответа князь просто передал ему прямо в руки свой пистолет-пулемет «кнут», а сам решил перед выходом еще раз навестить уборную – последний (ну или первый) стакан чая отчетливо запросился на волю. Когда вернулся, увидел вполне ожидаемую картину: Игорь положил оба пистолета прямо на нарядную скатерть и придирчиво сравнивал их, выискивая отличия. Успехи были – более длинный и тяжелый ствол, дополнительная позиция для предохранителя, ну и… Все, пожалуй, остальное вроде бы осталось прежним. Ах да, магазины! Увеличенной емкости, на двадцать четыре патрона трехлинейного калибра, плюс штатный на двенадцать (к сожалению, с «длинномером» пистолет в родную кобуру не влезал никак). Вместо многих вопросов Дымков задал всего один – этот «кнут» тоже прибыл на испытания? Получив утвердительный ответ, поручик сразу потерял большую часть своего любопытства и предложил выдвигаться к отрядной канцелярии, где их ждали два четвероногих транспорта мощностью в одну лошадиную силу каждый. Два, потому что к третьему их спутнику, корнету, прилетела птица Обломинго в виде внеплановой кучи бумаг из Таможенного департамента. Штаб-ротмистр расписался в их получении, но сортировать и разбираться с очередными невероятно ценными указаниями от чиновничества даже и не собирался. Вместо этого он переложил это ответственное дело (в полном соответствии с негласной и давней традицией) на самого молодого офицера в отряде, как раз дежурившего в отрядной канцелярии. Сам же Смирницкий тоже не сачковал – нет, он посвятил все свои силы и высвободившееся время подготовке к участию в большом приеме. А также нелегкому выбору, сопряженному с немалыми мыслительными усилиями.