Оружейные лавки империи Ишер (сборник)
Шрифт:
Однако вопреки все еще сохранявшейся скорости массы газов не были пока преодолены; слой толщиной в целые световые годы по-прежнему отделял отсеки от чистого космоса.
И вновь все пределы человеческих возможностей были исчерпаны.
Но чтобы печься о благе этих несчастных, хрупких человеческих существ, погибавших под прессом даже меньшим, чем пятнадцать g, были задуманы и созданы удивительные спасательные устройства. Еще в первые минуты, когда корабль только начал распадаться, эти автоматы раздвинули в каждом из отсеков палубный настил и поместили людей в антиперегрузочные камеры. За механическим действием последовало химическое: в камеры, обеспечивавшие безопасность тридцати тысяч человек, хлынул особый
Он был влажным и липким; толстым слоем оседал на одежде, просачивался сквозь нее, достигая кожи, и дальше, сквозь кожу, проникал во все уголки человеческого организма. Люди погрузились в спокойный сон, с которым пришло и чудесное облегчение. Кровь обрела способность сопротивляться давлению; мышцы, за минуту перед тем мучительно напряженные, расслабились; мозг пропитался живительным препаратом, растворившим боль и превратившим ее в сладостную грезу. Человеческий организм легко приспособился к гравитационному гнету: при ста, даже полутораста g отрицательного ускорения жизнь не покидала его.
Огромное сердце вселенной пульсировало. Шторм мчался по его безвозвратным путям, созидая сверкание жизни, очищая мрак от накопившихся ядов. И наконец крошечные кораблики каждый своим курсом вырвались из его пределов.
Сразу же они начали собираться вместе, разыскивая друг друга, словно ими владела непреодолимая страсть, потребность слиться воедино. Автоматически они заняли свои прежние позиции; линкор «Звездный рой» вновь стал обретать форму. Однако в нем зияли бреши — несколько отсеков было потеряно.
На третий день исполняющий обязанности главного капитана Рутгерс вызвал уцелевших капитанов на носовой мостик, где временно расположился штаб. В ходе совещания было выработано следующее заявление, доведенное до сведения экипажа:
«Сегодня в восемь часов утра получено сообщение от главного капитана, ее сиятельства Глории Сесилии, леди Лорр из благородных Лорров, И. К., 3. К., О. П. Л. [5] Она совершила вынужденную посадку на планете желто-белого солнца. При посадке ее корабль потерпел крушение и уже не может быть восстановлен. Поскольку связь с ней осуществляется только при помощи ненаправленного подпространственного радио, а локализация столь распространенного типа солнца среди миллионов других звезд совершенно невозможна, капитаны, посовещавшись, вынуждены с прискорбием сообщить, что имя нашей благородной леди пополнило длинный список жертв космических катастроф — список тех, кто погиб при исполнении служебных обязанностей.
5
Такими помещаемыми после имени аббревиатурами обозначаются награды. В данном случае первые два вымышленные, но по образу и подобию существующих: И. К. — Имперский крест (прототип — Крест Британской империи); 3. К, — Звездный крест (прототип — британский же Морской крест); О. П. Л. — орден Почетного легиона (существующий во Франции с наполеоновских времен). (Прим. перев.)
Адмиралтейские огни впредь до особого распоряжения будут гореть голубым светом».
Глава 13
Когда Мэлтби подошел, она стояла к нему спиной. Поколебавшись, он напряг разум и удержал ее возле отсека, служившего некогда капитанским мостиком «Звездного роя».
Длинная металлическая сигара лежала, наполовину зарывшись в болотистый грунт долины; нижний ее конец был погружен в глубокие мерцающие темно-желтые воды медлительной реки. Мэлтби остановился в нескольких футах от высокой стройной женщины и, по-прежнему не выдавая своего присутствия, вновь осмотрелся по сторонам, внимательно изучая мир, который стал теперь их жизнью. Слепой дождь, мелкой водяной пылью посыпавший Мэлтби на всем протяжении рекогносцировки, сейчас удалился за край долины на западе. Маленькое желтое солнце выглянуло из-за занавеса темных охристых облаков и теперь заливало ослепительным сиянием джунгли, чуждо отблескивавшие коричневым и зеленым. Все вокруг было темно-коричневым и насыщенным ярко-желтым.
Мэлтби вздохнул и вновь сосредоточил внимание на женщине и заставил леди Лорр не ощущать его присутствия до тех пор, пока, обойдя вокруг, он не очутился прямо перед ней. За время прогулки он много думал о ее сиятельстве Глории Сесилии. В основном, конечно, проблема мужчины и женщины, обреченных провести остаток своей жизни вдвоем на далекой планете, была чрезвычайно проста. Особенно если учесть тот факт, что один из них был подготовлен любить другого. Мэлтби мрачно улыбнулся. Он отдавал себе отчет в искусственном происхождении этой любви, что, однако, ничуть не уменьшало глубину чувства.
Гипногенератор ударил его в самое сердце. К несчастью, ее это не коснулось совсем; и двое суток их совместного пребывания выявили жестокую действительность: леди Лорр из благородных Лорров и в мыслях не имела уступать естественным требованиям сложившейся ситуации. Времени для размышлений ей хватило уже с избытком; срочно принимать решение не было ни необходимости, ни даже желания. Однако должна она все-таки отдавать себе отчет в том, что проблема существует! Мэлтби сделал шаг вперед и обнял ее.
Высокая грациозная Глория скользнула в его объятия, как если бы это было ее естественным местом; и поскольку он все еще контролировал ее сознание, поцелуй, который она ему вернула, оказался страстным в точном соответствии с его намерениями. Мэлтби собирался освободить ее сознание посредине поцелуя.
Но не освободил.
Когда он выпустил Глорию из объятий, это было лишь физическое освобождение. Разум леди все еще оставался полностью подвластным ему.
Возле одного из люков стоял металлический стул. Мэлтби опустился на него и пристально посмотрел на главного капитана. Он ощутил дрожь. Пламя желания, взметнувшееся в нем, свидетельствовало о том, насколько успешным оказалось кондиционирование его психики. Это не укладывалось в прежние представления о силе внушенных чувств. Он полагал, будто полностью владеет собой, но все оказалось не так. Забавно, что объективность, с которой он полубеспристрастно пытался осмыслить собственное отношение к сложившейся ситуации, оказалась совершенно бессильна. Гипногенератор был чрезвычайно эффективен.
Мэлтби любил эту женщину с таким неистовством, что одного ее прикосновения хватило, чтобы его действия тотчас же разошлись с намерениями. Сердце его понемногу успокаивалось, пока он с видимой бесстрастностью рассматривал Глорию. Она была по-своему красивой и статной, хотя все женщины деллианской расы выглядели эффектнее; губы не слишком полные, но выдававшие некоторую жестокость, и еще нечто особенное во взгляде, что подчеркивало жестокость. В этой женщине, которой будет нелегко примириться с необходимостью вести жизнь робинзона на неизвестной планете, придется созидать чувства. Это надо обдумать. А пока…
Со вздохом Мэлтби освободил Глорию от чар трехмерного гипноза, наложенных его двойным разумом, из предосторожности заставив сначала отвернуться от него. С любопытством он наблюдал за тем, как она постояла мгновение — не оборачиваясь, совершенно неподвижно, а затем направилась вверх по склону к небольшим зарослям деревьев. Она размеренно шагала по пружинящей под ногами, насквозь пропитанной влагой топкой земле. Поднявшись туда, она остановилась и взглянула в сторону, откуда несколькими минутами раньше пришел Мэлтби. Она явно высматривала его. Наконец Глория обернулась, заслоняя глаза от лучей заходящего желтого солнца; затем спустилась с холмика и увидела Мэлтби.